Женщины Вены в европейской культуре - [6]

А как быть с ее литературным салоном? Если подходить к нему с критериями, заданными деятельностью Фанни фон Арнштайн, то вечера у Пихлер покажутся не слишком элегантными, даже провинциальными, они часто сводились к обмену сплетнями. Вполне понятно, что высшая аристократия и видные политики чаще посещали Фанни Арнштайн, ее дочь Генриетту Перейра и Сесиль Эскель, нежели Каролину Пихлер.

Снисходительным к себе отношением, что, на наш взгляд, не вполне справедливо, она обязана прежде всего язвительному комплименту мадам де Сталь, назвавшей Каролину «музой предместья», и еще более язвительной похвале Клеменса Брентано:

Посидеть на пышном пуфе

У нее совсем недурно.

Из простых домашних туфель

Делает она котурны.[13]

При этом как-то упускают из виду, что программа и духовное меню вечеров у Пихлер были рассчитаны, как мы убедимся, на совершенно иную публику — на творческих натур, и в первую очередь на литераторов. Кроме того, они являлись своего рода форумом непринужденного общения для преуспевших буржуа и мелкого дворянства. Ее салон был одним из приютов просвещенного филистерства.

Тут все не так просто. Дело в том, что именно для Австрии характерно противоречивое отношение к филистеру. Мы можем презирать его за равнодушие к политике и в то же время одобрять за аполитичность. С одной стороны, мы упрекаем филистера в его изоляции от большого мира, с другой — мы имеем дело с эпохой, когда человек терял большой мир, а большой мир — человека. Каролина Пихлер и была таким человеком, в котором сфокусировались сила и слабость ее времени.

Поэтому единственный путь понять ее заключается в сознательном отказе от сопоставлений и современных оценок, что мы и постараемся сделать.

В своих общественных и художнических амбициях Каролина Пихлер была во многом сформирована атмосферой родительского дома, так сказать, наследственно отягощена. Ее родители были исключительно интересными и открытыми людьми. Мать, родившаяся в протестантской семье, глава которой, Фридрих Иероним, служил старшим лейтенантом в императорско-королевском Вольфенбюттельском полку, пяти лет от роду стала круглой сиротой. Мария-Терезия поспешила взять к себе одаренного ребенка. Она поручила девочке читать вслух книги и распорядилась обучать ее французскому, итальянскому и латыни. Но уже в раннем возрасте наибольший интерес она испытывала к естественным наукам. Стоит ли распространяться о том, что в основе обучения лежали догмы абсолютизма, если принять во внимание религиозную истовость тогдашней властительницы. В год смерти Франца Стефана Лотарингского (1756–1766) Шарлотта, успевшая к тому времени стать придворной камеристкой, вышла замуж за Франца Салеса Грайнера. Ее супруг пользовался доверием императрицы и вскоре был причислен к рыцарскому сословию и произведен в чин придворного и тайного советника канцелярии двора. Позднее он поддержал императора Йозефа II в его порывах к веротерпимости. Францу Грайнеру было не чуждо искусство, он занимался живописью и писал стихи.

Шартотте Грайнер Вена обязана одним из первых своих салонов, описание которого мы находим у самой Каролины:

«…Должность отца, его состояние, пиетет к просвещению, пристрастие к музыке и плодотворному общению, наконец, живой и жаждущий знаний ум моей матери вскоре привлекли в наш дом множество образованных людей разных сословий и положений. Вечера в родительском доме были поистине блестящи, здесь вступали в беседу высокие чины и люди нечиновные, местные и иностранцы. Каждый мог познакомиться с кем пожелает, иметь удовольствие отвести душу в беседе, во встрече с выдающейся личностью. Наш дом посещали большей частью венские ученые, но было немало и чужеземных, что останавливались в городе проездом».[14]

В этом доме, где не умолкал пульс творческой и научной жизни, на улице Тифер Грабен, 7 сентября 1769 года родилась Каролина. Это было время необычайно высокой детской смертности, трое детей умерли вскоре после рождения, и у Каролины остался лишь один брат, тремя годами младше ее.

Ее воспитывали совершенно иначе, чем девочек той эпохи. Она присоединялась к брату, которому давали уроки домашние учителя. Каролина изучала латынь, литературу, историю, закон Божий, музыку и другие предметы и получила возможность усвоить самые многообразные знания. С другой стороны, ей было не избежать и типично женского воспитания, ориентированного на идеал женщины той эпохи. Впоследствии Каролина назвала три части полученного ею воспитания: собственно обучение, пример родителей и — с младых ногтей — общение с выдающимися людьми.

«…Так в формировании моей натуры сильнейшим образом сказались воспитание, пример и общение, и смею утверждать, что большей частью того, что я собой представляю, направленностью ума, всем тем, чему я научилась и что совершила, я обязана, помимо очень продуманного воспитания, примеру моих достойнейших родителей и общению с неоценимо замечательными, образованными людьми, местом встречи которых служил наш дом еще во времена моего детства… Веселая остроумная беседа, новости литературы, политики, искусства, но прежде всего — музыкальной жизни, в которую отец мой вводил меня с особым усердием, но так и не увлекшей меня, — все это вносилось в наш дом, обсуждалось, читалось, пересказывалось. И если нам, когда мы были детьми и подростками, коим неизменно прививали скромность, не дозволялось участвовать в разговоре, то мы могли вволю слушать речи умнейших из умных, и кое-какие семена они заронили нам в юные души…»