Женщины Вены в европейской культуре - [4]

Фанни, вне всяких сомнений, не имела себе равных по светскому блеску, образованности и остроумию среди просвещенных и гостеприимных дам своего времени. Варнхаген фон Энзе, муж самой знаменитой в Берлине хозяйки салона Рахели Варнхаген, урожденной Левин, был хорошо осведомлен о деятельности Фанни. В ее доме, пишет он, находили «любезный прием, возможность непринужденной беседы в кругу образованных людей и дух радостной общительности важные иностранцы, облеченные властью господа и принцы, посланники, высокие военные чины, духовные лица, коммерсанты, люди искусства, ученые и представители всех сословий…»

«Но ничуть не меньшую часть гостей, — продолжает он, — составляли те, кто в силу своего скромного положения в обществе искал в этом кругу не столько удовольствия, сколько защиты и опоры, и встречал здесь великодушное участие и щедрую поддержку. И отнюдь не богатство придавало блеск хозяйке: в ее непосредственном и более широком окружении было сколько угодно более состоятельных людей… высокая, изящная, искрящаяся красотой и грацией, умело соединяющая благородство манер и тона с огненной живостью глаз, остротой ума и веселостью, начитанная и мастерски владеющая иностранными языками, не говоря уже о родном, она была в высшей степени яркой и замечательной фигурой высшего общества. Качества, которыми обыкновенно обладают лишь немногие женщины высших сословий, поражали своим блеском тем более, что ими отличалась еврейка…»[7]

Позднее и дочь Генриетта поддержала мать в ее общественных устремлениях, хотя никогда не достигала такого масштаба личности и не добивалась такого блеска, который излучала Фанни. Вращаясь в салоне матери и после замужества — уже как госпожа Перейра, — Генриетта после смерти Фанни образовала свой собственный салон, ему, однако, было далеко до того, которым славился родительский дом. Генриетта Перейра поддерживала тесную дружескую связь с Каролиной Пихлер.

На одном событии в жизни Фанни фон Арнштайн надо остановиться особо, поскольку оно ярко обрисовывает не только своеобразие личности, но и общественную атмосферу той эпохи. Как уже говорилось, нередкими гостями дома Арнштайнов были родовитые дворяне, чего никак нельзя сказать о салонах Грайнер и Пихлер. Посещали Фанни и братья Карл и Венцель фон Лихтенштейны. Между женатым Карлом и хозяйкой дома возникла любовная связь, что в соответствии с моралью тогдашнего общества было воспринято достаточно толерантно. В то же время Карл фон Лихтенштейн повздорил с молодым каноником из Оснабрюка, и в этом случае обычай требовал дуэли. По беспечности секундантов (Венцеля фон Лихтенштейна и молодого графа фон Розенберга) дуэль действительно состоялась, и князь Карл фон Лихтенштейн умер от ран через несколько дней после поединка — 24 декабря 1795 года.

Варнхаген сообщает о последствиях этой трагедии:

«…Происшествие взбудоражило всю Вену; соучастниками оказались самые знатные и могущественные семейства. Тем не менее глубоко потрясенная дама, невольно служившая поводом случившегося несчастья, вызвала всеобщее сочувствие и была всеми утешаема, двор и город состязались между собой в благосклонном внимании к ней. Потому она могла не таясь, всем сердцем отдаться переживанию, какового ей, как утверждают, не доводилось испытывать никогда в жизни. Ее скорбь казалась всем оправданной и прекрасной, и она могла, не стыдясь, оплакивать человека, по-рыцарски пожертвовавшего для нее своей жизнью…»[8]

Благодаря покупке бывшего летнего дворца арцгерцогини Марии-Кристины (1794) — имения Браунхиршенгрунд между теперешней Марияхильферштрассе и еще не закованной в каменное русло речки Вены — и переезду во дворец на Верхнем рынке, дом 582 (1804), значение салона еще более возросло. Отзывы о деятельности Фанни и ее роли в общественной жизни становятся все более лестными. Так, некий молодой человек по фамилии Байер пишет из Вены своей «госпоже фон Штанде»:

«…С любым незнакомым человеком Фанни непременно учтива и умеет создать для него приятную обстановку. Ее блещущий элегантностью дом всегда открыт рекомендованному ей приезжему. Начиная с полдня и до послеполуночной поры здесь собирается самое изысканное общество, к коему можно присоединиться без особого на то приглашения. Дабы гостеприимные двери не закрывались, хозяйка почти не выходит из дома, а это, надо полагать, не такая уж пустячная жертва, тяжесть которой не всегда может достаточно благодарно оценить человек со стороны. Сюда приходят без всяких церемоний и уходят отсюда, не спросясь. Здесь не принят докучливый этикет высших кругов, нет груза условностей, дышится легче…»[9]

Как уже было сказано, дом Арнштайнов посещали видные фигуры в политике, искусстве и науке. Заметнее всего тут были, однако, крупные политики и представители высшего дворянства. Аристократия, помимо своего собственного круга, предпочитала салон Фанни, и только его, и не удостаивала вниманием салоны Грайнер и Пихлер. Там собиралось мелкое дворянство и буржуазия, разумеется, в компании художников, артистов и ученых. Приемы у Арнштайнов были для высшей аристократии куда привлекательнее, чем времяпрепровождение среди людей своего сословия. Ведь в доме Фанни с ее живостью ума, образованностью и удивительной широтой интересов все побуждало к обмену мыслями и впечатлениями, к дискуссиям и духовным усилиям. Путешествующие знаменитости, коим случалось проезжать через Вену, не могли обойти салон госпожи фон Арнштайн, который в дни Венского конгресса явил себя в самом ослепительном, но уже недолговечном блеске.