Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…» - [93]
Небрежно или неосторожно оброненная фраза, конечно же, не повод для каких-либо многозначительных выводов относительно отношений Высоцкого и Муратовой. Мне так кажется…
Тем более что один из ее сценаристов «со всей пролетарской» прямотой говорил так: «Жить рядом с Кирой — одно удовольствие, но работать…» Она всегда умела продемонстрировать свой характер, бескомпромиссный, принципиальный и порой несносный. Говорят, достался он ей от родителей.
Хотя Муратова и утверждает, что «не люблю, когда меня открывают, как консервную банку. Могу порезать краями…»[563], но рискнем. Ведь ее жизнь полным полна неожиданных поворотов, легенд и загадок.
Она родилась в бессарабском городке Сороки в семье профессиональных румынских революционеров. Отец был русский, носивший фамилию, по разным источникам, то ли Головко, то ли Коротков. Мама же была чистокровной румынкой и неистовой коммунисткой. Много лет ей пришлось провести в тюрьме. Затем семье удалось бежать в СССР. Когда началась война, отец вернулся в Молдавию, вступил в партизанский отряд и погиб при освобождении Кишинева. Кира с мамой всю войну находились в эвакуации в Ташкенте. После победы они возвратились в Румынию. Мама быстро сделала карьеру стала министром культуры. В 1950-х годах Кира уехала учиться в Москву поступила во ВГИК. И долго еще сохраняла румынское гражданство, вплоть до 1970-х годов, пока жива была мать. Но со своими земляками рассорилась очень быстро. Случилась курьезная, с точки зрения сегодняшнего дня, история. Курсовую работу она написала о «крамольных» импрессионистах. За это ее исключили из румынского комсомола. Зато ее институтский учитель Сергей Герасимов души в ученице не чаял.
Вначале в кино она работала вместе с мужем Александром Муратовым. Фильмы у них получались очень уж правильными. А потому — незапоминающимися. Сняв первый самостоятельный фильм «Короткие встречи», Кира Георгиевна вступила в сплошную «черную полосу». Один за другим ее фильмы ставили на «полку». Зато сегодня только перечисление ее наград и званий заняло бы целую страницу. И она получила право следовать принципу: «В первую очередь я хочу нравиться себе самой».
Высоцкий всегда трогательно подчеркивал свое нежное отношение к Кире Георгиевне: «Киру Муратову я очень уважаю и люблю. Она прекрасный режиссер… очень талантливый человек. Я очень хорошо к ней отношусь… и с удовольствием бы еще снимался…»
В том фильме роль Нади, мимолетной любовницы геолога Максима, сыграла юная дебютантка Нина Русланова, которая была еще студенткой. Но, как она сама говорит, «наши встречи… были действительно достаточно короткими…»[564] Столь же непродолжительной оказалась и их встреча на съемках фильма «Контрабанда»…
Одесский период в жизни Высоцкого тесно переплетался с белорусским. Жена кинорежиссера Виктора Турова Ольга Лысенко искренне поведала о своих непростых отношениях с Владимиром Семеновичем. Они познакомились в Браславе во время съемок фильма «Война под крышами». Работы как таковой не было: Высоцкий просто приехал в гости к Турову. Погуляли. Потом сами Туровы вскоре оказались в Москве. Приехали к Высоцкому. «Посещение комнаты Высоцкого в Новых Черемушках, — рассказывала Ольга, — произвело на меня шокирующее впечатление. Я долго не могла перевести дух от железных солдатских кроватей, табуреток…»
Потом Высоцкий вновь оказался в съемочной группе Турова. «Выехали мы рано и почти весь путь ехали молча. Володя был с гитарой. Из Даугавпилса он должен был поездом уехать в Москву. Вдруг Высоцкий просит остановить наш студийный «уазик», выходит из машины и говорит: «Послушайте, я сейчас сочинил песню».
Это была «Песня о земле». После строк «Кто-то (так в тексте. — Ю.С.) сказал, что земля умерла…» у меня просто сердце упало, не знаю, что на меня нашло.
А дальше пошло какое-то наваждение. Стоило ему появиться у нас в Минске, первое, что он делал, так это начинал петь эту песню. При этом прямо сверлил своим коротким взглядом. От его пения нервы мои напрягались, меня начинало трясти, я чувствовала, что душе моей больно, больно.
Однажды я не выдержала:
— Володя, ну невозможно же так… Ну что ты хочешь? Ну хорошо, мы с тобой побежим, упадем, разобьем лбы. Куда ты нас зовешь?
Он так сжал мою руку, что мне сделалось больно, и я вскрикнула:
— Володя. Ты понимаешь, что нас слишком мало?
— Хорошо, я больше не буду».
После этого разговора, появлялась у нас, Высоцкий сразу с порога спрашивал: «Здравствуй, Витя, а где Ольга?..»
Я выскакивала из комнаты, мы встречались в коридоре, обнимались и так, обнявшись, стояли некоторое время. Витя куда-то уходил, приходил, смотрел на нас. Он все понимал».
Она признавалась: «С Высоцким было очень интересно общаться. Стоило ему начать говорить, как он становился центром любой компании. У него была такая завораживающая складность речи и мощнейшая энергетика. Он мог часами рассказывать истории о разных смешных случаях и делиться своими впечатлениями о странах и людях… Володя как ребенок был любопытен и любознателен. Его наивность в чисто житейских делах была потрясающей. Все новое, что он видел впервые, что его удивляло, вызывало живой интерес. Он мог часами с детской непосредственностью допытываться и интересоваться тем, чего раньше не знал. Даже в своих слабостях он был фантастичен… Помню наш разговор:
