Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…» - [86]

В ее сознании непостижимым образом актер Высоцкий не совмещался с поэтом Высоцким. Так продолжалось до самого первого съемочного дня. «В перерыве, — рассказывала она, — пошли перекусить (не в буфет — в комнату группы)… там стояла гитара. Володе ее дали, и он начал петь. Он был легкий на подъем, особенно тогда: вот стоит гитара, он ее берет и поет. И первое, что я услышала от него лично, было «Лукоморье». Когда он спел, я в ту же секунду влюбилась в его песни. Ну, абсолютно… Вся целиком, без остатка… И я, что называется «с открытой варежкой», спросила: «Володя! А кто все сочиняет?» Он посмотрел недоуменно, и вся группа с явным подозрением, что я немножно не в себе. И только поняв по моему лицу, что я не издеваюсь, а действительно — темнота непробудная в этом плане, он спокойно сказал: «Моя жена! Все песни мне сочиняет моя жена». Вот после этого до меня дошло, что это один и тот же человек…»[505]

Совместными усилиями редакторов фильма и самого режиссера эпизоды с участием влюбленного поручика Брусенцова (Высоцкий) и медсестры Сашеньки (Саввина) оказались изрядно покореженными. Актриса весьма сожалела, что в окончательном варианте из картины выпала замечательная «постельная» сцена: «Мне ее так жалко, ну просто не передать! Как он там работал, сколько было любви, сколько нежности у этого Брусенцова. По фильму он резкий, озлобленный, а тут был нежнейший человек, любящий. Я так тогда негодовала, была просто вне себя!.. И выбросили эту сцену именно затем, чтобы не показать, будто белогвардейцы могут так любить… Жаль сцену, Володя ее тоже очень любил…»[506]

Далеко не уверен, что у Владимира Семеновича когда-либо возникали конкретные матримониальные планы в отношении Саввиной. Но, во всяком случае, Ия Сергеевна сыграла роковую и счастливейшую роль (едва ли не свахи) в знакомстве Высоцкого и Марины Влади. Вполне вероятно, что как раз именно эта роль вообще стала самой замечательной в ее жизни (лучшей, чем в «Даме с собачкой», «Сюжете для небольшого рассказа», «Гараже» и множестве других прекрасных лент!).

С Ией Саввиной их связывали и общие творческие дела, и дружеские встречи. Высоцкого, безусловно, привлекала в ней максимальная искренность. Мудрый Олег Ефремов говорил о своей любимой актрисе: «Она может быть резкой, может распекать кого-то, может и матерком послать. Но это — от народных корней. И если она дружит с кем-то, полюбит кого-то, то не изменит этому человеку никогда…» На похоронах Высоцкого зареванная Ия Сергеевна во все горло голосила: «Почему он, а не я?!.»[507]

Очень добрые, дружеские отношения еще со времен киноэкспедиций ленты «Я родом из детства» на долгие годы завязались у Высоцкого с Ниной Ургант. Она с юмором рассказывала об их первой встрече: «…Прихожу на студию, с табуреточки поднимается молодой человек. «Здравствуйте, я Володя Высоцкий», — ростом мне по плечо, щеки розовые. А нам играть про любовь! Увидев мое лицо, он сказал: «Не огорчайтесь, ради бога, я на экране получаюсь мужественный». Володя был очень тонким, ранимым человеком»[508].

Оценивая физические данные Высоцкого, Нина Николаевна немножко дала маху: ее собственный рост был 168 см, партнер все же был на пару сантиметров повыше…

Актриса рассказывала: «Мы подружились. Он приходил ко мне в дом и проверял на мне свои песни… «Что ты так кричишь, — сказала я ему однажды, — спой мне песню о любви». А он ответил очень просто и серьезно: «У меня все песни о любви».

Коллеги-кинематографисты знали: на съемках Нине Ургант обязательно нужно было кем-то увлечься. А потому влюблялась она часто и самоотверженно, правда, большей частью платонически, но все равно жила под сильным впечатлением. Но никаких других отношений, кроме дружеских, с Высоцким не было — «ни с моей стороны, ни с его…»[509] Говорила: «…Значит, в этот момент я была занята…»[510]

Приезжая в Питер, Владимир Семенович непременно наведывался в гостеприимный дом Нины Ургант и ее тогдашнего мужа Кирилла Ласкари (сводного брата Андрея Миронова). Это были не только развеселые дружеские застолья. Рождались какие-то творческие проекты. В соавторстве с Ласкари Высоцкий собирался сделать мюзикл по повести Алексея Толстого. Песни сочинились, спектакль состоялся (после смерти Высоцкого), но без его песен, к сожалению.

Нина Николаевна о Высоцком говорила: «Если бы не песни, его вообще можно было бы назвать молчаливым человеком. Не помню, чтобы он подолгу говорил, философствовал на какую-то тему. Брал гитару и пел. По большому счету, ему даже неважно было, для кого: важно только, чтобы слушатели были… Когда Высоцкий был под запретом… он выступал на так называемых квартирниках — концертах, устраиваемых у кого-нибудь на дому. Зрители скидывались по пятерочке, что-то доставалось певцу. Володя… никогда не спрашивал: «А сколько вы мне дадите?» Дадут — слава богу! Не дадут — так что же…»[511]

Примерно такое же впечатление, как на Нину Ургант, произвело первое знакомство с молодым актером на актрису Ольгу Аросеву: «В жизни Володя был маленького роста. Ему в кадр даже скамеечку под ноги ставили, чтобы он не выглядел ниже меня. Я его называла «герой с надстройкой». Многоопытной «пани Монике» из телесериала «Кабачок «13 стульев» довелось играть в фильме «Интервенция» роль мадам Ксидиас, любовницы героя Высоцкого — мужественного подпольщика Бродского-Воронова. В пьесе Константина Славина, по которой снималась картина, никакого жгучего романа у героев не было и в помине. Но режиссер настаивал: мадам желает иметь в жизни все первосортное, лучшее, экстраординарное. Актриса с доводами согласилась: «Володя в элегантном белом костюме, черном галстуке и соломенном канотье, подвижный, дерзкий, певучий, именно таким великолепным мужчиной нам и казался…»