Женщины-масонки - [101]

– Вот этой?

– Да. Стена здесь повреждена больше, чем в любом другом месте, и тут уйма точек опоры, благодаря которым на эту стену можно вскарабкаться; наверху здесь меньше осколков стекла и остроконечных железных прутьев, чем в других местах, а кроме того, один из толстенных сучьев этого вяза, на котором вы сейчас меня видели, весьма любезно свисает в сад, словно мост, перекинутый через это пространство, и как будто настойчиво зовет к себе наблюдателя.

– Значит, вы хотите…

– Я хочу… Но это вы скоро увидите. А пока что позвольте мне продолжать мой рассказ.

– Я не упускаю ни единого слова.

– Затрудняясь, как мне распределить время до вечера, я решил добросовестно расчистить аллеи. Это занятие дало мне возможность обнаружить уйму маленьких следов – следов, несомненно, женских; следы эти на определенном расстоянии друг от друга испещряли песок; множество изящных туфелек пробежало здесь накануне, целая армия женских ботинок прошла по этим дорожкам.

– Как странно! Все это противоречит кажущейся пустынности этих домов,– прошептал Филипп Бейль.

– Я тоже так подумал и, внимательно разглядывая эти следы, пошел по ним. Они шли с разных сторон, главным образом – от этих маленьких дверей, которые вы уже видели. Все эти следы вели на большую аллею, соединяющую другие садовые дорожки, а оттуда они с полным единодушием направлялись к оранжерее.

– К оранжерее?

– Да, к оранжерее, прилегающей к дому номер четыре по улице Плюме.

– Эта оранжерея и есть место, где они собираются?

– Да, или, во всяком случае, она ведет к этому месту, это несомненно,– отвечал господин Бланшар.

– А вы пробовали туда проникнуть?

– Оранжерея была заперта. Алмаз, который я постоянно ношу на пальце, мог бы оказать мне серьезную помощь в этих обстоятельствах: я мог бы воспользоваться им, чтобы вырезать стекло, но от этой мысли я отказался, вспомнив, что я – садовник. К тому же было бы крайне неосторожно так близко подходить к этим домам среди бела дня. Я это понял и отложил свое расследование до сегодняшнего вечера.

– Вы говорите: «до сегодняшнего вечера»?

– Да, все это произошло сегодня утром.

– И вы хотите вновь проникнуть туда сегодня вечером?– воскликнул Филипп.

– Не позднее, чем через десять минут.

Филипп помолчал. Он дрожал как в лихорадке.

– Но почему же вы не остались там, раз уж вы туда попали? – продолжал он свои расспросы.– Ведь это было бы куда проще!

Господин Бланшар пожал плечами.

– Вот это да! Я должен был остаться там, чтобы меня начали разыскивать, чтобы забили тревогу, чтобы десяток-полтора привратниц, горничных и кухарок пустились за мной по пятам! Погубить таким образом все, чего я достиг своим переодеванием, и достичь того, чтобы стать посмешищем! Ну уж нет! Я вышел оттуда в сумерках так же, как и вошел,– через большую дверь,– пробормотав «спокойной ночи».

– Ну а теперь?

– А теперь я сделаю то, что сказал. В оранжерее, должно быть, полно народу – самый подходящий момент, чтобы подкрасться к ней и прижаться лицом к стеклу. Я уже собирался спуститься в сад по вышеупомянутому суку, когда заметил вас и узнал; я не стал спускаться, потому что захотел побеседовать с вами. Вы немного задержали меня, что верно, то верно, но я за это на вас не сержусь. Более благоприятного случая и представить себе невозможно: ассамблея в полном составе – там пятьдесят четыре женщины!

– Пятьдесят четыре!…

– Я ручаюсь, что, как бы они ни прятались, от меня не ускользнула ни одна! Их было пятьдесят четыре – если не всех увидишь, так всех услышишь. А если они собрались, то, могу поклясться, для того, чтобы поговорить… Прощайте!

– Так вы решились проникнуть туда снова?– спросил Филипп.

– Что за вопрос!

– Берегитесь!

– А чего мне беречься? Кого?– со смехом спросил господин Бланшар.

– Ну а если… если, к примеру, вас застанут врасплох?

– И что же дальше?

– Вас могут задержать как злоумышленника.

– Ни в коем случае.

– Но это появление…

– …вполне обосновано, поверьте мне. Сегодня утром я, используя все ту же стратагему, пробрался в один населенный… частный дом, как говорится в кодексе законов… и я подвергался совершенно реальной опасности. Но сегодня вечером – дело другое: сейчас я – хозяин положения.

– Как же это? Не понимаю.

– И тем не менее это, поверьте мне, совершенно очевидно. Днем или утром я прячусь, и меня застают на месте преступления; в самом деле, я должен остерегаться. А вот ночью – как раз наоборот: ночью прячутся они, и это я застаю их на месте преступления; тут выигрышная роль принадлежит мне. Теперь понимаете?

– Не совсем.

– Представьте себе, что тут какая-то тайна.

– И что же?

– Да то, что за молчание мне заплатят,– сказал господин Бланшар.

– Не рассчитывайте на это.

– А что еще тут можно сделать? Ведь нынче у нас девятнадцатый век!

– Но мы с вами, однако, на бульваре Инвалидов!

– А кроме того… это женщины!

– Вот именно – женщины! – повторил Филипп тоном, в котором чувствовались обида и горечь.

– Господин Бейль, я должен поторапливаться.

– Так вы идете?

– Сию же минуту.

– Один?

Господин Бланшар посмотрел на Филиппа с удивлением.

– Уж не хотите ли вы часом сопровождать меня?

– Но…

– Отвечайте.

– Ну что ж, отвечу! А что, если я хочу идти с вами, господин Бланшар?