Женщины и мужчины в дружбе и любви. Мадридский треугольник - [36]

— Что же изменилось? — осмелилась спросить Ирина.

— Мир остался прежним. Изменилась я. Ты не поверишь, но я почувствовала в себе перемены, лишь оказавшись вдали от суматохи. Боюсь, если вернусь обратно, вновь окажусь во власти своих слабостей. Поэтому решила купить здесь дом и остаться.

— Смелое решение, — подытожила Ирина.

— Что тут говорить, я сама побаиваюсь подобных перемен. Оказаться вдали от цивилизации человеку, привыкшему ко всем благам современного мира, непросто. Но раз уж я приняла решение, то не отступлюсь. Характер такой. Хотя не раз мое упрямство подводило…

— Расскажи, — попросила Ирина, искренне заинтересовавшись словами подруги.

— О чем же? — задумалась на минуту Жанна. — Наверное, проще будет вести рассказ с самого начала.

Сон и усталость, охватившие женщин после долгой дороги, улетучились, уступив место приятному возбуждению. Ирина с нетерпением ждала захватывающих историй, а Жанна предвкушала окунуться в свои воспоминания. Она закрыла глаза и с головой нырнула в прошлое, переворачивая один эпизод за другим, словно листы старого фотоальбома.

Не всегда воспоминания приносят радость и покой. И даже в окутавшей комнату темноте по лицу Жанны было видно, что тоска, жившая и дремавшая в ней, проснулась и заговорила.

— Воспоминания — это самое ценное, что у меня есть. Правда, я не живу ими, не коллекционирую. Я просто помню. По-моему, Лермонтов сказал: «Радости забываются, а печали — никогда». Это про меня. Радость уходит быстро, а боль будоражит, поднимает со дна тревожные смутные мысли. Начало было самым обычным. Я родилась в Москве. Мои родители были цирковыми артистами, гимнастами. Поскольку ничего в своей жизни я кроме цирка не видела, то пошла по их стопам. Мне нравилось парить под куполом. Я чувствовала себя царицей, когда, выполняя сложнейшие трюки, слышала, как зрители вздыхают и замирают от волнения. Я любила рисковать, чувство опасности меня бодрило и давало новые силы. Я была смелой, даже слишком смелой… И однажды упала. Страховка не спасла от страшного столкновения с ареной. Ноги были сломаны, точнее, раздроблены. И хотя я осталась жива, меня это не радовало, так как после полученных травм о цирке пришлось забыть. Это означало потерять все и учиться жить заново. Я потеряла работу и мужа одновременно. Он не захотел жить с инвалидом. Я в то время передвигалась на инвалидной коляске, и врачи считали, что я никогда не встану с кресла. Но я не сдавалась: каждый день, превозмогая боль, заставляла себя ходить. Через год пошла. Это была моя первая настоящая победа в жизни. Наперекор всем недоброжелателям я продолжала полноценно жить…

Жанна замолчала, потянулась за стаканом воды и сделала большой глоток. Вереница разноцветных воспоминаний проплыла перед глазами за несколько секунд, и сердце кольнуло при напоминании о потерянном, которое не вернуть.

— Знаешь, — неожиданно бодро сказала она, — мне кажется, что ненависть и зависть иногда делают больше, чем добро. Подумай только, если бы мой муж меня не бросил, если бы злопыхатели не радовались моим неудачам, я с большой долей вероятности оставалась бы в инвалидном кресле и по сей день. Но желание доказать им, что они не правы, что я буду счастливой несмотря на все беды, поставило меня на ноги. Я хожу не благодаря, а вопреки! Правда, удивительно?

— Это твой характер, твоя особенность, — робко вставила Ирина. — Ненависть тебя подняла на ноги, а других она бы подавила и уничтожила. Например, я… я не умею бороться. Предательство, боль и другие подобные чувства меня обезоруживают. Я не могу сопротивляться. Не говоря уже о том, чтобы противостоять им, доказывать свою правоту и состоятельность. Я не борец, — заключила она.

— А ты попробуй! — сев на кровати, воскликнула Жанна.

— Уже не хочу, — замотала головой Ирина. — Было бы ради чего.

— Как знаешь, — выдохнула Жанна, откинувшись на подушку. У нее не было желания обсуждать чужие проблемы. Собственная история захватила настолько сильно, что ей хотелось как можно скорее вновь окунуться в пучину воспоминаний. И она с нетерпением продолжила: — Когда родители умерли, меня уже ничто не связывало с родиной. Скорее, наоборот: печальные события прошлого тяготили. Я же хотела полностью от них избавиться, поэтому уехала в Америку, в Нью-Йорк.

— Смело, — признала Ирина. — Ты уехала в никуда или тебя все-таки кто-то ждал?

— Я ехала на свой страх и риск. Но благодаря этому вновь почувствовала вкус к жизни. Поначалу в Нью-Йорке было непросто: приходилось бороться за место под солнцем, точнее, выживать. Но именно эта борьба давала мне новые силы. В один прекрасный момент я вновь вышла на арену!

— Не может быть! — не сдержалась Ирина.

— Еще как может! Я выступала в Лас-Вегасе! Была звездой, ради которой люди прилетали издалека, — засмеялась Жанна. — Трудности меня не просто закаляют, а повышают сопротивляемость организма. Я снова была под куполом. Снова жила как хотела. Именно в это время я познакомилась со своим вторым мужем. Он был большим поклонником циркового искусства, а впоследствии стал и моим поклонником. Он очень красиво за мной ухаживал: никогда не жалел денег, а их у него было немало. Мне было с ним хорошо, однако я его не любила и даже подумывала о том, чтобы уйти от него. Но у меня заканчивалась виза, в получении грин-карты отказали… В это же самое время мой поклонник сделал предложение руки и сердца. В итоге я вынуждена была согласиться. У меня просто не было другого выхода. Мне очень не хотелось его обманывать. Но сказать правду было еще страшнее, поэтому я лгала… Лгала на протяжении нескольких лет. А потом привыкла. Точнее, мне понравилась моя новая беззаботная жизнь. Деньги развращают: я бросила работу и стала заядлой тусовщицей. «Светская львица» — так подписывали мои фотографии в светской хронике. Как же мне нравились эти строки! Я посещала как можно больше вечеринок лишь с одной целью: чтобы моя фотография появилась в очередном гламурном журнале.