Женщины Древней Руси - [79]

.

Свой вклад в воссоздание внешнего облика древнерусских женщин постоянно вносят археологи и этнографы. М. Н. Левинсон-Нечаева и А. Нахлик исследовали древнерусские ткани[684], С. А. Изюмова, В. П. Левашева, И. Вахрос, Ю. П. Зыбин, Е. И. Оятева — особенности кроя и наименований древнерусской обуви[685]. Группа исследователей-археологов систематизировала древнерусские женские украшения. Н. П. Гринкова, М. В. Седова, И. П. Журжалина и др. специально изучали височные кольца, привески-амулеты, «ожерелки» и другие виды шейных украшений[686]; М. А. Сабурова и В. П. Левашева — самобытный женский головной убор[687]. М. А. Безбородов, 3. А. Львова, Ю. Л. Щапова и др. описали стеклянные украшения и другие аксессуары женского костюма X–XV вв. (бусы, браслеты, перстни, пуговицы, флаконы и т. п.)[688]. А. В. Арциховский и В. П. Левашева в разделах об одежде в коллективных трудах «История культуры Древней Руси» и «Очерки русской культуры XIII–XV вв.» обобщили богатый материал памятников вещественной культуры. О. И. Подобедова проанализировала сведения древнерусских миниатюр и привела новые данные о русской женской одежде. Результаты многолетнего исследования археологических, эпиграфических, историко-этнографических материалов обобщила коллективная монография «Древняя одежда народов Восточной Европы»[689].

Итак, советская историческая наука, расширив источниковую базу изучения отечественной истории периода феодализма и создав необходимые предпосылки для специального исследования социального положения женщин и роли их в древнерусском государстве, осветила ряд новых по сравнению с дореволюционной историографией аспектов проблемы. Фундаментальные работы по истории социально-экономических отношений продвинули вперед изучение имущественного статуса женщин, особенно привилегированного сословия. Типологический подход к проблеме древнерусской семьи открыл пути к изучению новых моментов социального положения женщин в X–XV вв., не известных буржуазной науке. Выявление и публикация архивных источников, развитие этнографии, археологии и других отраслей исторических знаний создают предпосылки для проникновения в глубинные слои древнерусского общества.

Тем не менее, несмотря на устойчивый интерес к социальному и семейному положению древнерусской женщины историков нескольких поколений, так и не нашел исследовательского решения вопрос: когда древнерусская женщина стала «теремной затворницей» или она вообще была дееспособной самостоятельной личностью? Историография проблемы, которой посвящена книга, распадается на темы, подчас мало связанные между собой. Между тем интерес к проблеме давно вышел за пределы границ нашего государства. Судьбы отдельных представительниц древнерусского общества и их социальная роль привлекают внимание зарубежных ученых с XIX в. и по сей день.

Интерес к проблеме в работах зарубежных авторов

В 1825 г. русский князь А. Лобанов-Ростовский издал в Париже сборник документов, посвященный жизни и деятельности вышедшей замуж за короля Франции Генриха I дочери Ярослава Мудрого Анны Ярославны. В сборник вошли обнаруженные им во французских архивах жалованные грамоты монастырям и аббатствам, выдержки из хроник и прочие документы, свидетельствующие об активности русской княгини на административно-управленческом поприще. Этот факт в известной степени стал знаменательным, так как пробудил интерес зарубежных исследователей к истории Русского государства в средние века. В том же году материалы сборника Лобанова-Ростовского использовал виконт де Сен-Амур в популярной книге, частично посвященной «принцессе Анне-Агнессе» (так называли Анну Ярославну во Франции)[690].

Западные исследователи прежде всего проявили интерес к истории династических браков как средневекового выражения политических союзов между государствами. В их работах XIX — начала XX в. раскрывалась внешнеполитическая деятельность Евпраксии Всеволодовны (в Германии XII в.), Анастасии Ярославны (в Венгрии XII в.), Агафьи Святославны (в Польше XIII в.) и других дочерей великих князей, неоднократно отмечались высокий уровень образованности русских княгинь, их стремление к участию в политической жизни[691]. Немецкие, французские, английские, польские исследователи сравнивали права и социальный статус русских женщин в средние века с правами и статусом их современниц в западноевропейских странах и, как правило, противопоставляли свободное положение женщин в Западной Европе «униженности» и бесправию женщин в Древней Руси. Тогда за рубежом только русский по происхождению немецкий ученый Н. Мельников в специальном исследовании попытался обосновать иное мнение. Он писал, в частности, что «на Руси со времен Ольги женщина занимала высокое положение в обществе, обладала правом собственности, осуществляла дипломатические миссии…». В качестве основных причин изменения социального и правового положения женщин в XVI–XVII вв. Н. Мельников вслед за немецким юристом Е. Гроссе назвал развитие «патриархального начала» и воздействие «христианской религии, препятствующей общественному прогрессу»[692]