Женщины Древнего Рима. Увлекательные истории жизни римлянок всех сословий - [3]

К удивлению греков и других иностранцев, мужчины римских семей имели два, а то и три имени (второе имя всегда было фамильным), зато женщины – в эпоху республики – почти всегда должны были довольствоваться лишь одним – фамильным[1]. Если в семье было несколько дочерей, то все они получали одно и то же имя[2]. Для того чтобы различать их, к нему добавляли слово «старшая» или «младшая» или число: «первая», «вторая» и «третья». Женщина сохраняла свое имя после замужества[3], прибавляя к нему имя мужа (в родительном падеже).

Во времена империи эта экономия женских имен прекратилась. Для женщин стало обычным явлением иметь два имени – первым было фамильное, вторым – третье имя отца или матери. Чаще всего использовалось именно это имя. В результате одна нелепость сменила другую. К примеру, жена Германика (Випсания Агриппина) и ее дочь, мать Нерона (чье полное имя было Юлия Агриппина), известны нам как Агриппины. Аналогичным образом жену Марка Аврелия и ее мать, жену Антония Пия, звали Фаустинами. По мере того как империя расширялась, женщины приобретали все больше и больше имен. Старшую дочь Марка Аврелия и его жены Фаустины звали Анния Аурелия Галерия Луцилла. Но самое длинное имя имела жена Александра Севера: Гнея Сейя Херенния Саллюстия Барбия Орбиана.

Поскольку героинями этой книги являются римские женщины, мне пришлось отказаться от удовольствия описать женщин из варварских племен, живших по обеим сторонам границ империи. Например, храбрых женщин Британии, которые встретили на берегу римлян, высадившихся в Англси в 60 году н. э. Тех, которые, как писал Тацит, «держали в руках горящие факелы и напоминали фурий, облаченных в черное, с всклокоченными волосами», или добродетельных девиц Германии, вроде тех, что захватили в плен Каракаллу. Когда их спросили, что они предпочитают – рабство или смерть, они ответили: «Смерть», а когда их все-таки продали в рабство, они убили себя и своих детей. Кроме того, мне пришлось отказаться от описания многих замечательных женщин: легендарной Дидоны и существовавшей в действительности Карфагенской Софонисбы, Клеопатры, а также дамы, возглавившей защитников Англси, королевы Боадиции, «огромной женщины, дородной и сильной, как мужчина, с горящими глазами и резким голосом, чьи густые светлые волосы ниспадали до самой талии». Однако в поздней империи нашлось место для Зенобии; кроме того, я описал многих женщин, родившихся в римских провинциях, которые стали частью римской истории. Это императорские жены из Галлии, Испании и Африки и две потрясающие дочери Сирии: жена Септимия Севера Юлия Домна и ее сестра Юлия Меса. Она стала бабушкой Элагабала и Александра Севера, которая воспитала этих двух императоров. Здесь будет рассказано и о женщине простого происхождения, предки которой были британцами и которую Марциал назвал настоящей римской женой. Ибо римляне умели превращать варваров в цивилизованных людей, в чем и заключалась причина их неизменных побед.

Часть первая История

Глава 1. Ранний республиканский Рим

Основание Рима: волчица и другие женщины

Существует миф, основанный на рассказе Аристотеля, о том, что предположительно в XII веке до Рождества Христова Эней и его товарищи, бежавшие из павшей Трои, закончили свое путешествие в Италии. Когда мужчины отправились на охоту, их измученные женщины, поддавшись убеждению человека по имени Рим, подожгли свои корабли, и дальнейшее плавание стало невозможным. Этот рассказ был приукрашен такой историей: после того как дело было сделано, женщины испугались и бросились на шею своим братьям и отцам, умоляя защитить их от гнева мужей. Некоторые исследователи полагали, что отсюда и пошел обычай женщин Древнего Рима целовать при встрече своих родственников по мужской линии. Впрочем, другие ученые объясняли эту привычку желанием мужчин убедиться, что их женщины не пили вина.

Женщины не сыграли в основании Рима заметной роли, ограничившись лишь поджогом кораблей. Зато богиня Венера не осталась в стороне. Эней был сыном Венеры, следовательно, ее можно считать прародительницей всего римского народа, а в будущем – разве внук Энея не носил имя Иулий? – от нее пошел и род Юлия Цезаря. Однако римляне не имели прародительницы среди женщин – Ромулу и Рему подарила свою материнскую любовь дикая волчица (lupa).

Если верить легенде, родители положили своих нежеланных младенцев, братьев-близнецов Ромула и Рема, в корзину и бросили ее в воды разлившегося Тибра. Вскоре, однако, вода спала, и они очутились на сухой земле у подножия Палатинского холма. Пастух Фаустул, живший в хижине на склоне холма, спустился к реке и увидел волчицу, которая кормила двух младенцев. Пока они насыщались ее молоком, она старательно вылизывала их покрытые грязью тельца. Это место стало священным – чтобы отметить его, было посажено фиговое дерево (ficus Ruminalis). Здесь же располагалась пещера (Lupercal), а на холме стояла хижина пастуха (casa Romuli), жене которого Акке Ларенции волчица доверила воспитание близнецов.

Бронзовая скульптурная группа, которую сегодня можно увидеть на Капитолийском холме в Риме (Кампидольо), состоит из двух частей, появившихся в разное время: фигура волчицы была создана этрусками в V в. до н. э., а близнецы – в эпоху Возрождения. Памятник волчице, кормившей своим молоком младенцев, был установлен на Капитолии еще в 296 году до н. э; само это событие изображали на римских монетах начиная с III века до н. э., так что потомство о нем никогда не забывало. В наши дни у подножия Тарпейского холма в Риме стоит клетка, в которой мечется несчастная волчица, напоминая туристам о легенде, связанной с возникновением города.