Женщины для развлечений - [28]

Она кончила первая, пронзительно выкрикнула, потом вцепилась ему зубами в ухо. Когда она начала царапать ему грудь, он быстро перехватил её руки.

— Осторожно. Жена заметит.

Найджелла сразу спохватилась.

— Извини, любимый. Я всё время забываю. Прости.

Потом они лежали неподвижно, Найджелла на Майкле, её золотисто-каштановые волосы ковром закрывали ему грудь. Она прислушивалась, как бьётся его сердце.

— Ещё несколько минут, любимый, и всё будет закончено.

Двухминутное предупреждение. Только вот здесь не баскетбол, а игра покрупнее, выигрыш более важен. Две минуты, чтобы выиграть или проиграть всё. Сто двадцать секунд решат, чемпион ты или нет. Сердце у Майкла колотилось. Отступать поздно.

— Травки уже нет, — сказала Найджелла, — но осталось немного кокаина. Хочешь?

Прикрыв глаза мускулистой рукой, Майкл отвернулся к стене.

— Давай поскорее покончим с этим, о'кей?

Она поднялась с кровати и выключила магнитофон. Как будто по этому сигналу открылась дверца клозета и появился Бернард Муир с дубинкой в руке.

У кровати он остановился, облизывая свой маленький круглый рот и глядя на Майкла.

Муир похлопал дубинкой по ладони.

— Ну, молодой сэр, что тут у нас такое? Я бы сказал, мы вели себя очень неприлично. Надо бы задержать вас за такое безобразие, но я справедливый человек. Настроение у меня сейчас такое, могу всё простить. Мы договоримся. Немного забавы для меня, и я забуду о том, что видел в этой комнате. Ну?

Майкл молчал и даже смотреть на шотландца не хотел.

Муир резче хлопнул дубинкой.

— Я сказал ну?

Тогда Майкл прошептал:

— Пожалуйста, господин полицейский, я сделаю всё что угодно, только не арестовывайте меня. Пожалуйста не арестовывайте меня.

Положив дубинку на кровать, Муир снял свои тёмно-синие брюки и белые боксёрские трусы, бросил на пол.

— Итак, вы хотите, чтобы я кое-что для вас сделал, правильно?

— Да, я хочу, чтобы вы… — голос Майкла угас.

— Ну, если вы этого действительно хотите.

Муир достал из кармана полицейской тужурки презерватив, сорвал упаковку и сунул презерватив в рот.

В полицейской тужурке и шлеме полуголый Бернард Муир заполз на кровать и взял губами обмякший член Майкла Дартига. За какие-то секунды он, искусно действуя языком, надел презерватив безучастно лежавшему американцу. Когда Муир начал делать ему феллацио, Майкл, глядя в стену, старался игнорировать происходящее. Поскорее бы с этим покончить, думал он. Покончить с этим дерьмом, пока меня не вырвало. У меня нет выбора. Нужно с этим смириться, но, Иисусе…

Передёргиваясь от отвращения, Майкл выскользнул из-под шотландца. Мрачный и всё ещё голый, он бросился в ванную комнату, а Найджелла Барроу села на кровать рядом с Муиром. Взяв Муира за подбородок, она повернула его голову к себе. В её тёмных глазах плясали точечки света от красной свечи на ночном столике.

— Понравилось, Берни?

Пухлощёкий шотландец ухмыльнулся.

— Несомненно. Полный балдёж. Теперь позвольте мне выполнить мою часть договора.

Подняв брюки с пола, он вытащил записную книжку из заднего кармана. Он улыбнулся Найджелле, помахивая книжечкой у неё перед носом — дразнил. Она жадно смотрела на него, очень хотелось выхватить эту записную книжку. Только когда он вырвал первые три страницы и подал ей, она заметила, что всё это время задерживала дыхание.

Три странички из дешёвого блокнотика. Так Муир расплатился за только что содеянное с Майклом. Три странички содержали информацию, которая стоила миллионы долларов.

Поблагодарив Муира, она поцеловала его в щёку и предложила чашку чаю, зная, что он откажется.

Шотландец посмотрел на ручные часы.

— Я бы с удовольствием, но мне на работу через сорок минут. И так уж могу опоздать.

— Я понимаю. И мы отправим вашу долю в Лихтенштейн, как вы просили.

— Да, а то будет выглядеть нехорошо, если я вдруг получу кучу наличных здесь, в Британии. Пусть денежки полежат в Лихтенштейне.

Вдруг Муир поскучнел, нахмурился. Сузив глаза он заговорил в потолок.

— Эдди Уокердайн даёт мне возможность получить своё, и я ей воспользуюсь. Мой босс, вонючий мерзавец, говорит, что я слишком старый. Он говорит, что должен меня уволить, потому что деньги охранять могут сейчас только молодые люди. Вонючая индийская свинья.

Он перевёл взгляд на Найджеллу.

— Я ещё в хорошей форме, знаете ли. Работаю не хуже любого другого, и много лет не сказывался больным. А господин Рави Санни всё равно хочет от меня избавиться. С первого января меня можно считать безработным. И пенсии нет. Я у них недостаточно долго работал, чтобы рассчитывать на пенсию, говорит он. Знаете, что этот мерзавец даёт мне после двенадцати лет верной службы? Чек на сто фунтов. И памятную табличку, конечно. Табличку. Иисусе!

Он поднялся с кровати.

— Ну, пусть он меня увольняет, но я прихвачу намного больше, чем он думает. Можете не сомневаться.

Найджелла смотрела, как Муир идёт к клозету, берёт там пустой чемодан и переносит на кровать. В чемодан отправились полицейская тужурка, шлем, брюки и дубинка — Найджелла знала, что всё это взято напрокат. Вернувшись к клозету, Муир среди её одежды отыскал серый костюм, такое же пальто и тёмно-коричневую фуражку.