Женщины для развлечений - [26]

— Шампанского? — предложил Сон.

— Да, пожалуйста. — Она расстегнула сумочку и передала ему два запечатанных белых конверта, оба размером с письменные. Пока он открывал один конверт, она отхлебнула шампанского, которое оказалось очень сухим и охлаждённым как раз до нужной температуры. Может, Смехотун и психопат, но отличить хорошее вино от конской мочи он умел.

Он вытащил из конверта три листа бумаги и начал читать. Ровена Дартиг дала ему несколько секунд, потом сказала:

— В соответствии с твоими указаниями Бен прислал мне это по факсу сегодня утром.

Сон кивнул, возвращая бумаги в конверт. Эту зашифрованную информацию он будет изучать не сейчас. Здесь содержались самые последние сведения о людях в Лондоне и Нью-Йорке, которым Сон собирался продать поддельную валюту и ценные бумаги.

По его настоянию Бен Дюмас каждого потенциального покупателя исследовал дважды, концентрируясь на личной, профессиональной и финансовой истории. Первый раз — в начале переговоров. И второй — за сорок восемь часов до сделки.

Бен Дюмас представлял отчёты, которые создавали Сону репутацию ясновидящего. Казалось, что он знает вещи, находящиеся за пределами обычного человеческого восприятия. Но такая информация и стоила дорого. Платил Сон Дюмасу весьма крупные суммы.

Второй конверт. Здесь не было зашифрованной информации. Лишь сведения о здоровье Тоуни Да-Силва. Ровена Дартиг не мешала ему читать.

Закончив, Сон улыбнулся, поглаживая лист тыльной стороной ладони.

— Пора платить за музыку.

Открыв дверцу холодильничка, он стал доставать пачки стодолларовых бумажек, передавая каждую миссис Дартиг.

— Пятьдесят тысяч долларов. Первая часть аванса за Тоуни.

— Тысяча благодарностей, дорогой.

Он опять сунул руку в холодильник.

— И остальное.

Сон вручил Ровене Дартиг плоский пакет размером с книгу. С закрытыми глазами она сделала глубокий вдох и прижала пакет к груди. Когда она его разворачивала, её руки дрожали.

— Ах ты милый мальчик, — сказала она Сону. — Милый, милый мальчик.

Взору явилось ожерелье в египетском стиле, из золота, рубинов, брильянтов, жемчуга и бирюзы. К ожерелью были такие же серьги. Ровена Дартиг в жизни не видела ничего столь же красивого. Теплота, разлившаяся по её телу, казалась почти сексуальной.

Ожерелье и серьги были сделаны семьёй Джулиана, эти иммигранты из Италии считались в Лондоне девятнадцатого века лучшими ювелирами. Ровена Дартиг с ума сходила по этим украшениям европейского Ренессанса, в первую очередь картин Ханса Хольбейна. Больше всего ей понравилось тонкое хроматическое чутьё, использование камней по их цвету, а не по ценности.

Прежним владельцем украшений был высохший семидесятилетний князь Стефано Косенца в Риме, тот самый, кто очень любил светловолосых девочек — доведенных до полусмертного состояния он отправлял их потом в бордель в Тунисе. Нуждаясь в деньгах после неудачной игры на бирже, он продал драгоценности, принадлежавшие жене, миссис Дартиг за семьдесят пять тысяч долларов.

Она узнала, что у Пака Сона дела в Риме, и вынудила его оказать ей услугу, купить для неё сокровища княгини Косенца. Хотя и неохотно, Смехотун всё же согласился это сделать.

Свою коллекцию творений Джулиано Ровена держала в сейфе на Шеферд Маркет. Там было открыто триста шестьдесят пять дней в году, двадцать четыре часа в сутки, и охраняли сейфы хорошо. А к тому же не мешали банковские ограничения и налоговая инспекция. Только Ровена Дартиг имела доступ к сейфу — отпечаток большого пальца и фотография должны были совпасть с образцами в депозитарии.

Чтобы открыть сейф, требовалось два ключа. Один хранился у неё, другой в депозитарии, не под её именем, а под трёхзначным номером, который менялся каждый месяц. Среди прочего она держала там наличные деньги, личные бумаги и записи, относящиеся к отмыванию денег в её благотворительной организации. Были и материалы на тех, кто покупал у неё сексуальных рабов: описывались их вкусы.

Ровена Дартиг отыскала в своей сумочке карандаш-фонарик и лупу ювелира. Не обращая внимания на хихиканье Сона, она подняла тёмные очки на голову, поднесла лупу к глазу и включила фонарик, направляя его на ожерелье.

Она улыбнулась.

— Нечто оргазмическое, милый. И определённо настоящее.

Изучив серьги, она тоже объявила их настоящими. Сона поцеловала в щёку и назвала милым, милым мальчиком.

— Покончим с остальными делами? — предложила она.

Миссис Дартиг наблюдала, как Сон поднимает с пола машины чемоданчик и ставит на сиденье рядом с собою. Открыв чемоданчик, он повернул его к Ровене, чтобы она увидела содержимое. Там плотно лежали пачки стодолларовых банкнот.

— Восемь миллионов долларов, — сказал он. — Все настоящие, уверяю вас.

Схватив одну банкноту, Ровена Дартиг ощупала её пальцами, рассмотрела в лупу. Потом изучила таким же образом ещё несколько банкнот, взятых наугад.

— Правильно, — согласилась она. — Все настоящие.

— Она заперла чемоданчик, содержавший выручку от продажи Соном поддельной валюты и ценных бумаг на континенте — эта продажа должна была спасти ему жизнь.

Он-то молчал о своих неприятностях с Бритвой, но Бен Дюмас всё же узнал и передал новости Ровене. Бен Дюмас, который знал всё обо всех, который ей даже нравился своей примитивностью, который с удовольствием слушал её английский акцент и проявлял к ней некоторую почтительность просто потому что она англичанка.