Женщинам не понять - [30]

— У нее тоже есть оружие?

— Да. У них у всех есть оружие. Они каждый день тренируются в подвале.

Она с трудом выговаривает последнюю фразу.

— На людях?

— Да, — кивает она, — на людях. На мертвых.

— На тех, с кем Луиза расправилась лично?

— Да.

— Ладно, — говорю я. — Ничего не поделаешь. Пошли вниз.

— Замолчи… — шепчет Донна.

Мы слышим звук шагов. Кто-то поднимается по лестнице.

— Это Виола… Я узнаю стук ее каблуков.

Шаги приближаются, ближе, ближе… и вот раздается голос:

— Луиза…

Ответа, понятное дело, не последует.

— Луиза Уолкотт.

Ручка двери поворачивается. Я быстренько отталкиваю Донну за спину и подхожу к двери. Видимо, Виола стоит в нерешительности. Она держится за ручку и не решается войти.

Остается только одно. Я аккуратно берусь за эту нерешительную ручку и дергаю дверь на себя. Виола теряет равновесие и падает на пороге. Раздается выстрел. Но только один. Второй — это уже удар по ее голове. Изо всех сил. Таким ударом можно свалить быка.

Очевидно, Виола не такого крепкого телосложения. Я осматриваю ее. На ней короткие мужские штаны. Один револьвер за поясом, другой под мышкой. И тут мне в голову приходит забавная мысль. Я раздеваю ее догола.

— А ты раздень Луизу, — говорю я Донне. — Так им будет труднее убежать.

Картинка не из приятных. Виола очень плохо сложена. Тощая, с плоской грудью и бедрами мальчика-подростка.

Она шевелится. Я хватаю ее за загривок и бью в подбородок, словно это черствая горбушка хлеба. И, Боже мой, с какой радостью я это делаю. Она забывает обо всем на свете.

Кроме пистолетов, я обнаруживаю на ней короткий кинжал, пристегнутый к голени двумя кожаными ремешками и связку ключей.

— Какой арсенал… — замечаю я.

Мы сваливаем отсюда, сейчас прибегут другие. Я прислушиваюсь, и вдруг меня осеняет.

— А Джек? — спрашиваю я Донну. — Кто он?

Я описываю внешность мнимого Карразерса.

Донна задумывается.

— Я понимаю, о ком ты говоришь, но не знаю, как его зовут.

— Это он заманил меня в ловушку, — объясняю я. Поэтому я хотел бы свести с ним счеты. С ним был еще один мужчина. Маленький брюнет с громадным револьвером. Худой, с кривым ртом.

Она смеется от души.

— Это не мужчина, это Рози — кухарка.

— Так, одним мужиком меньше… Пошли вниз. Возьми это.

Я протягиваю Донне пистолет. Теперь у нее один, а у меня — целых два.

— Говори, куда идти.

— Может, лучше подождем, когда кто-нибудь придет, — предлагает Донна. — Так мы перебьем их всех по очереди.

— Я думаю, лучше атаковать. А то они могут поджечь дом и смыться.

Я заметно мрачнею при мысли о поджоге.

— О! Пошли же скорее, — говорит Донна.

Она прижимается ко мне.

— Ты не бросишь меня, если что-нибудь случится?

— А что с нами может случиться, Донна?

Я нежно целую ее и иду вперед.

— Налево, — говорит она. — Там лестница.

Я иду совершенно бесшумно. Донна собрала одежду Луизы и Виолы Белл и закрывает на ключ дверь комнаты, где они валяются.

Я уже на лестнице. Начинаю спускаться. Ничего не происходит.

Хотел бы я знать, где же Ричи.

Вот и площадка второго этажа. Я иду вдоль стены и заглядываю в коридор.

Здесь, как и на третьем этаже, — четыре или пять закрытых дверей.

Донна все еще жмется ко мне.

— Направо, — подсказывает она. — Первая комната. Они должны быть там.

Прежде чем я успеваю что-либо сделать, она обходит меня и врывается в комнату.

Раздаются два выстрела и жалобный стон.

Внизу, на первом этаже, начинается суматоха, но я бросаюсь в комнату вслед за Донной.

Она стоит на коленях у самых дверей. А в комнате — какая-то женщина. То есть… была женщина. Донна была права, стрелять их научили отменно.

Это молоденькая блондинка, красивая, но очень угрюмая. Она сидит в кресле за столом. На ней белая блузка. На левой груди расползается красное пятно.

Я поднимаю Донну.

— Что с тобой?

— Берегись, — шепчет она, едва шевеля губами. — Сюда идут.

Я поворачиваю голову и выпускаю ее. Слышу, как она ковыляет к столу. Поднимаю пистолеты и стреляю — первым. Первый раз в жизни я стреляю в женщину. Надеюсь, последний. Я попал. Она выпускает из рук свой пистолет и вопит, так как ее указательный палец падает вместе с ним. Я беру ее за подбородок и, клянусь вам, даже не пытаюсь подхватить, когда она падает.

— Подними руки!..

Черт. За ее спиной еще кто-то. Так называемый Карразерс. Не понимаю, почему он до сих пор не выстрелил.

Я бросаю пушки. Делать нечего. Но вдруг из-за моей головы свистит пуля, и его физиономия разбивается вдребезги прямо передо мной. Кровь брызжет мне в лицо, и я отступаю назад, борясь с подступившей к горлу тошнотой.

— Спасибо, Донна, — говорю я, не оборачиваясь.

Я подбираю свои пистолеты и иду к двери. Мне кажется, что в доме никого больше нет. Я закрываю дверь и подхожу к Донне.

— Ты серьезно ранена?

Она сидит скрючившись и едва дышит. Я кладу ее на стол.

— Легкое прострелено, — говорит она.

— Это пустяки. Ничего страшного. Не шевелись и дыши неглубоко.

— Бесполезно, Фрэнк. Да и зачем? Прикончи меня. На моей совести столько, что потянет лет на тридцать.

— Об этом не может быть и речи, — говорю я. — Как ты думаешь, почему он в меня не выстрелил?

— Не знаю, — шепчет она.

Я кладу ей под голову тряпки Виолы, которые она все еще держит в руке.