Женщина в песках - [8]

— Да?

— Ну конечно, я ведь работаю… Давайте, давайте лопату!

— Ваша лопата вон там, но, может, не нужно…

Действительно, под навесом недалеко от входа отдельно стояла лопата и два бидона из-под керосина с перевязанными ручками. Это наверняка их недавно сбросили сверху, когда кричали: «Еще для одного». Все было заранее приготовлено, и у него даже создалось впечатление, что они предугадали его намерения. Но ведь тогда он еще и сам не знал, что захочет помочь женщине.

Все же он почувствовал себя униженным, и у него испортилось настроение. Ручка у лопаты была толстая, сучковатая, темная от долгого употребления — никакого желания за нее браться.

— Ой, корзины уже у соседей! — воскликнула женщина, будто и не заметив его колебаний. Голос был радостный и доверчивый, совсем не такой, как раньше. В это время оживленные голоса людей, уже давно доносившиеся издалека, послышались совсем близко. Подряд повторялись ритмичные выкрики, иногда прерываемые громким шепотом вперемежку со сдавленным смехом. Ритм труда неожиданно приободрил его. В этом безыскусном мирке, наверное, не видят ничего особенного в том, что гость, остановившийся всего лишь переночевать, берет в руки лопату. Скорее даже его колебания показались бы здесь странными. Чтобы лампа не упала, он каблуком сделал для нее углубление в песке.

— Копать, пожалуй, можно где угодно, лишь бы копать, верно?

— Да нет, не где угодно…

— Ну, вот здесь?

— Здесь можно, только старайтесь не подкапывать стену.

— По всей деревне отгребают песок в это время?

— Ну да. Ночью песок влажный, и работать легче… А когда песок сухой… — она посмотрела вверх: — Никогда не знаешь, в каком месте и в какую минуту он обвалится.

Действительно, над краем обрыва, подобно снежному наносу, выдавался набухший песчаный козырек.

— Но ведь это же опасно!

— Э-э, ничего, — насмешливо и чуть-чуть кокетливо бросила она. — Смотрите, туман начинает подниматься.

— Туман?..

Пока они разговаривали, звезды на небе поредели и стали постепенно расплываться. Какая-то мутная пелена клубилась там, где была граница между небом и песчаной стеной.

— Это потому, что песок берет в себя очень много тумана… А когда соленый песок набирается тумана, он становится тугим, как крахмал…

— Ну и ну…

— Верно, верно. Так же как морской берег, с которого только сошла волна, — по нему спокойно хоть танк предет.

— Вот это да!..

— Я правду говорю… Вот потому-то за ночь тот карниз и нарастает… А в дни, когда ветер дует с плохой стороны, правда, он свисает вот так, как шляпка гриба… Днем песок высыхает, и весь этот навес сваливается вниз. И если он упадет неудачно — ну, там, где столбы, подпирающие крышу, тонкие или еще что, — тогда конец.

Интересы этой женщины крайне ограничены. Но как только она касается близких ей понятий и вещей, то оживляется до неузнаваемости. Здесь, наверное, и лежит путь к ее сердцу. И хотя путь этот не особенно его привлекал, была в интонациях женщины какая-то напряженность, пробуждавшая в нем желание ощутить ее тело, упрятанное в грубую рабочую одежду.

Мужчина изо всех сил стал раз за разом втыкать зазубренную лопату в песок.

Когда он оттащил бидоны из-под керосина второй раз, послышались голоса и вверху на дороге закачался фонарь.

Тоном, который мог показаться даже резким, женщина сказала:

— Корзины! Здесь хватит, помогите мне там!

Мужчина только сейчас понял назначение засыпанных песком мешков около лестницы наверху. По ним ходила веревка, когда поднимали и спускали корзины. С каждой корзиной управлялись четыре человека, и таких групп было, по-видимому, две или три. В основном это была, как ему показалось, молодежь, работавшая быстро и споро. Пока корзина одной группы наполнялась, другая корзина уже ждала своей очереди. В шесть заходов куча песка в яме исчезла без следа.

— Ну что за ребята, огонь!

Рукавом рубахи он вытирал пот, тон его был полон добродушия. Мужчина проникся симпатией к этим парням, которые, казалось, целиком отдались своей работе и не проронили ни одного насмешливого слова о его помощи.

— Да, у нас строго придерживаются заповеди: «Будь верен духу любви к родине».

— А что это за дух?

— Дух любви к тому месту, где ты живешь.

— Это очень хорошо.

Мужчина засмеялся. Вслед за ним засмеялась и женщина. Но она, по-видимому, и сама не знала толком, чему смеется.

Наверху послышалось тарахтение отъезжающего пикапа.

— Ну что, перекурим?..

— Нельзя, когда они объедут всех, сразу же вернутся со своими корзинами…

Ничего, остальное можно и завтра… Он махнул рукой, встал и направился к дому, но женщина и не подумала идти вслед за ним.

— Так не годится. Надо хоть разок пройтись с лопатой вокруг всего дома.

— Вокруг дома?

— Ну да. Разве можно позволить, чтобы дом рушился?.. Ведь песок сыплется со всех сторон…

— Но так мы провозимся до самого утра!

Женщина, как будто бросая вызов, резко повернулась и побежала. Собирается, наверное, вернуться к обрыву и продолжить работу. Ну точно шпанская мушка, подумал он. Все понятно, теперь его этим не возьмешь.

— Ужас! И так каждую ночь?

— Песок не отдыхает и не дает отдыха… И корзины и пикап всю ночь в работе.

— Да, видимо, так…