Женщина в черном - [34]

— Постойте, постойте, Георгий Александрович, теперь я вспомнил. Так это вам послали тезисы моего выступления на кафедре? А я тогда отдал их секретарю и даже не спросил, кто их затребовал.

— Хорош! Нечего сказать. Я слежу за каждым его шагом. Жду не дождусь, когда его работа выйдет в свет. А он отдает результаты этой работы неизвестно кому и даже не поинтересуется, для чего они понадобились.

— Простите, Георгий Александрович, если бы я знал…

— Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Данные твои затребовал я и получил их в целости и сохранности. А мог бы и не получить. Могли они уплыть и за океан. Так тоже бывает. Заметь себе на будущее. Ну а получив твои тезисы, я понял, что пора переходить от слов к делу, потому и приехал сюда. К тому же и со старыми друзьями захотелось повидаться. С Алешкой вот и с Петькой Бергом. Но то, что и ты с моими однокашниками по университету знаком — это для меня сюрприз. Ну а ты молодец! Поздравляю, Никита!

— Поздравлять рано, Георгий Александрович. Тут такое дело…

— Знаю. Все знаю. Олежка подробно рассказал о твоих мытарствах. «Зубры» остались верны себе. Да иначе и быть не могло. Ты что думал, тот же Разин, который уже лет двадцать не высказывал ни одной дельной мысли, на шею тебе бросится? А Красильников… Он же готов от родной матери отречься, только бы не слететь с насиженного места. Ну да Бог с ними! Мы им такую пулю отольем — век помнить будут. Ты уж и площади наметил?

— Да, вот здесь все, что нужно. Я специально принес.

— Отлично! Завтра я все детально посмотрю, и считай, что твои скважины уже бурятся.

— Спасибо, Георгий Александрович.

— За что спасибо? Это я тебя должен благодарить, что поверил в мои предположения. Я ведь с ними и к Разину обращался, так он меня только на смех поднял. И вот теперь так щелкнуть его по носу! Лучшего подарка ты не мог для меня и придумать. Мне, поверишь, даже во сне снилось, будто скважины бурятся в заранее намеченных тобой точках. Кстати, Петр, ты стал большим ученым в своей области. Скажи, пожалуйста, что значат всякого рода сны? Для чего природа наградила нас такой способностью — жить еще и в нереальном, призрачном мире сновидений? Ведь эволюция вроде не создает ничего бесполезного? Сейчас много говорят и пишут об этом. Но, право, кто в лес, кто по дрова!

— Я не занимался специально проблемами сна, — ответил Берг. — Это особый раздел медицины. Но, как всякий человек, тоже вижу сны и, как всякий исследователь, пытаюсь понять, что значат те или иные сновидения и что дает человеку эта способность — жить во сне. Так вот, на основании своего личного многолетнего опыта и своих собственных умозаключений я пришел к выводу, что большинство сновидений человека — это осуществление его несбывшейся мечты. Чаще всего мы видим во сне то, о чем больше всего мечтаем, с чем больше всего хотелось бы встретиться в жизни. Сон как бы восполняет не всегда удовлетворяющие нас реалии бытия. И в этом величайшее благо сновидений.

— Это-то благо, — заметил Шевцов-старший. — Но иной раз такая чертовщина приснится!

— Бывает и такое, — согласился Берг. — Но при последующем анализе такой «чертовщины» почти всегда оказывается, что в этом случае мозг как бы заново проигрывает, иногда в шаржированном виде, какую-то ошибку, допущенную человеком, какой-то совершенный им дурной поступок или даже дурное намерение и дает ему возможность еще раз осмыслить происшедшее.

— Да, пожалуй, так, — согласился Славин. — Но лучше, если бы все хорошие сны сбывались, как эти, мои, с буровыми скважинами. А ты, Никита, говоришь, и карты с конкретными точками заложения захватил?

— Да, вот тут и графика, и все расчеты.

— Посмотрим, посмотрим… Давай все твои бумаги и — будет пока об этом, все остальное завтра. А сейчас не станем досаждать хозяевам своими производственными делами и всякими там теориями снов и сновидений. Тем более что, я вижу, к нам уважаемая хозяюшка идет, и нам от нее наверняка не поздоровится.

— Да, не поздоровится! — мило улыбнулась, входя в кабинет, Ирина Павловна. — Хватит вам тут всухую разглагольствовать. Пора к столу!

— Идем, идем, Ирочка! Давненько не едал я твоих фирменных пирожков. А ты, Никита, иди поройся в моей полевой сумке, там, у вешалки. Я прихватил кое-что для сегодняшнего вечера. Нам, полевикам, изредка перепадает нечто такое, чего у вас в городе днем с огнем не сыщешь.

— Это я живо, Георгий Александрович, — отозвался Никита.

— Опять Георгий Александрович! — развел руками Шевцов. — Что это он тебя, Юрка, все Георгием кличет?

— Э-э, Алешка, разве ты не знал, каким хитрым именем наградили меня родители: я и Юрий, я и Георгий. Для близких друзей я — Юрий, а, скажем, на работе или во всякого рода служебной переписке — Георгий Александрович. Для Никиты я пока еще Георгий. А как вот выпьем с ним сейчас на брудершафт, так и для него я стану Юрием.

…Застолье было шумным. Шевцов, Славин и Берг, бывшие сокурсники здешнего университета, наперебой вспоминали свои студенческие годы, тонко подтрунивали друг над другом и «желторотыми птенцами» Олегом и Никитой, весело сыпали остроумными побасенками и анекдотами.