Женщина в черном - [23]

Здесь было в этот час пустынно и тихо. Первые звезды зажглись над лесом. Зябким холодком повеяло из лесной чащи. Хмурые ели сомкнулись в сплошную черную стену, и оттого все вокруг тонуло в густом мраке. Лишь желтые пятна окон со стороны дач слабо просвечивали сквозь ветви деревьев да бледное зарево поднималось высоко в небо в той стороне, где угадывались городские кварталы. И ни звука.

Никита остановился неподалеку от знакомого забора и устремил взгляд в темноту гридинского сада, стараясь представить, что делает сейчас Инга. Временами ему казалось даже, что в одном из окон, менее других затененном деревьями, он видит неясный девичий профиль. Но это было, конечно, лишь игрой воображения: на таком расстоянии трудно было рассмотреть и очертания самих окон.

Простояв так минут десять-пятнадцать, Никита собрался уже двинуться дальше, как вдруг до слуха его донесся слабый шорох, а в следующее мгновение он ясно увидел, как над забором показалась фигура человека. С минуту человек оставался неподвижным, по-видимому, прислушиваясь и озираясь по сторонам, потом мягко спрыгнул на землю и медленно, крадучись, направился в сторону Никиты. Никита прижался к дереву и замер, не спуская глаз со странного видения. Между тем человек прошел почти рядом с ним, и Никита смог рассмотреть, что это был немолодой мужчина в рабочей спецовке с мотком провода в руках. Перейдя через просеку, он снова остановился, долго обшаривая глазами светящиеся окна гридинского особняка, но, не заметив там никакого движения, довольно хмыкнул и, шагнув к лесу, исчез в ночном мраке.

Это еще что за наваждение! Первым желанием Никиты было пойти вслед за незнакомцем, но он тут же осадил себя, быстро сообразив, что не сможет сделать и двух шагов, не выдав себя в лесу, полном хрустящего валежника, да еще в такой предательской тишине. Впрочем, в этом, как оказалось, и не было нужды. Не успел незнакомец углубиться в лес, как встретил там, похоже, другого человека, так как сразу послышались два голоса. Первый принадлежал, очевидно, рабочему с мотком провода, а второй… Второй был, несомненно, голос Вячеслава Погодина. Никита затаил дыхание.

— Ну, пока все, — проговорил рабочий, явно довольный чем-то только что проделанным. — Остальное, как рассветет. Главное было протянуть провод по саду академика.

— А не найдут его там?

— Нет, провод идет по густой траве у самого забора, там никто не ходит. Здесь же, в лесу и на просеке, я так его замаскирую, что сам черт не найдет.

— Ну, хорошо. А где поставлен микрофон? Там, где работает академик?

— Нет, на второй этаж, где кабинет хозяина, меня не пустили. Микрофон я пристроил в гостиной, там у них и телефон.

— Но там, в гостиной, ничего не обнаружат?

— Нет, все сделано чисто. Я ведь телефонным мастером назвался. А у них воздушка. Ну, я посмотрел для вида что и как и говорю: «Провод-то, что идет к столбу, заменить надо». Что тут скажешь? Хозяйка, видная такая дамочка, только головой кивает: надо, мол, так надо. В этот провод я все и вплел. Кто увидит, что наверху-то? По столбу же отводку по громоотводу пустил, тоже все шито-крыто. Самое трудное было дальше: кто мне позволил бы по саду-то шастать? Так я моток с отводкой в бурьян у столба заховал и как ни в чем не бывало говорю: «Все в порядке!» Хозяйка довольнешенька. Стаканчик поднесла и четвертак впридачу. Все честь честью! Ну а как стемнело, я — снова в сад. Разыскал свой моток и вывел отводку сюда. Так что можете ни о чем не беспокоиться. Одно мне только непонятно. Сейчас, говорят, такие штукенции придумали, что вставь ее куда надо, и все как есть передаст. Без всяких проводов, без всякой мороки. А вам почему-то эта кустарщина понадобилась.

— Мне понадобилась! — фыркнул Погодин. — Думаешь, я не знаю об этих штукенциях? Да где их взять-то? Думаешь, их как папиросы продают?

— Ну, вам виднее. А как с расчетом? Был уговор на три бутылки.

— Получишь свои три бутылки. Вот доведешь дело до конца, услышу я в наушниках их голоса, тогда и рассчитаемся.

— Понятно, что надо сначала закончить. А все-таки не мешало бы в порядке аванса хоть на бутылочку.

— Ладно, держи вот. А теперь расходимся. До завтра!

Снова послышался треск валежника. И все стихло.

Никита вышел на просеку, нащупал ногой провод: «Взять и оборвать? Нет, тогда они сделают все снова. Лучше пока оставить все как есть. А завтра посоветоваться с Ингой». Но какой негодяй Погодин! Такой ни перед чем не остановится. Может и Ингу погубить. А он, Никита, чуть не собрался уехать, оставить ее здесь одну. Нет, надо во что бы то ни стало найти какой-то другой выход. Может, действительно Олег поможет? Он еще раз прислушался и, не услышав больше ни звука, быстрым шагом направился к Шевцовым.

15

Олег встретил его с набитым ртом:

— А-а, Никита! Давай проходи. А я сижу ужинаю. Только что пришел из спортзала. Садись и ты.

— Да нет, я…

— Чего «нет, я»? Садись, говорю. Мать твоих любимых пирожков напекла — пальчики оближешь! Мой руки — и на кухню!

Из кухни действительно шел такой аппетитный аромат, что Никита, не говоря больше ни слова, помыл руки и сел за стол.

— Ну как, укротил ты своих «зубров»? — спросил Олег, уминая очередной пирожок.