Женщина, у которой выросли крылья - [64]

Наконец повозка с оркестром прибывает в какой-то симпатичный городок, все жители которого сбегаются на звуки музыки, окружают их и сопровождают в центр. Дети с криками бегут следом по булыжной мостовой, пока оркестр играет свои самые ударные хиты. Город украшен в их честь. В центре, на сколоченной наспех сцене, их ожидает мэр.

– Добро пожаловать! – гудит он, сгибаясь под тяжестью висящей у него на груди мэрской цепи. – Наконец-то вы здесь. Вторая женщина за час. Вы в курсе, где вы?

– Не совсем, – отвечает она, недовольная тем, что кто-то ее успел опередить. – Здесь уже самый верх?

– Не совсем… Окажите нам честь, открыв этот занавес, и сами узнаете.

Она дергает за шнур, открывается красный бархатный занавес, и за ним она видит надпись: «Почти Самый Верх».

Раздаются восторженные крики и аплодисменты.

– Это чрезвычайно значительное достижение, – гудит мэр, а оркестр играет туш.

Она натянуто улыбается, пытаясь выглядеть благодарной, но, признаться, она разочарована. Внутри у нее не радость от достижения цели, а пустота. «Почти» – это хорошо, но не совсем. Ее влечет ввысь, но нет никакой уверенности, что повозка доставит ее на самую вершину: лошади устали, музыканты нуждаются в отдыхе, инструменты расстроены, экипажу необходим ремонт. Они планируют остановиться и отдохнуть денек-другой. Но она чувствует, что для них это конечный пункт, и ей не хочется здесь понапрасну задерживаться.

– Благодарю вас за теплый прием, – говорит она мэру, – но, к сожалению, я не могу остаться. Скажите, пожалуйста, как добраться до вершины вон той горы?

– Предлагаю вам двигаться вон в том направлении, – отвечает мэр.

Она смотрит, куда он ей указывает, и замечает на дороге ту самую женщину, которая упорно движется к виднеющейся вдали горной вершине. Она хмурится. Какая досада! Выходит, пока она тут торчала, женщина успела ее обогнать!

Если бы та дважды не отказалась составить ей компанию, она бы даже припустила по пятам и догнала попутчицу. Впрочем, можно и не догонять. Необязательно идти вместе. Так она и делает, пока до ее слуха не долетает новая, впервые слышимая ею песня. Она поверить не может своей удаче – еще одна повозка с музыкантами выезжает из города и следует ее дорогой. Теперь это крытый экипаж, обитый розовым бархатом с серебряной вышивкой. Два кучера на козлах одеты в униформу цвета нежного румянца, шитую серебром. Головы музыкантов, сидящих в повозке, украшают сверкающие серебряные цилиндры.

На этот раз она не ждет приглашения, даже не просит их притормозить. Она бежит следом, на ходу запрыгивает и усаживается на крыше, свесив ноги. Прощай, Почти Самый Верх!

Вскоре они нагоняют ту самую женщину, в руках у которой теперь две большие корзины. Женщина идет, напевая что-то себе под нос, и ей дела нет, кто там сидит, свесив ноги, на крыше проезжающего экипажа. Пассажирка, оцепенев, проезжает мимо, а потом, не успев подумать, зачем она это делает, срывает замок с багажного отделения и распахивает его дверцы – так что все лежавшие там вещи вываливаются на дорогу. Женщина-пешеход едва успевает отскочить, ее чуть не сбили с ног. Корзины она роняет, и все содержимое их рассыпается. Напрасно пассажирка пытается разглядеть, что там, – экипаж уносит ее все дальше и дальше. Вначале она, сама в ужасе от своей мстительности, невольно зажимает руками рот, но потом, видя, как путница, спотыкаясь среди загромоздивших дорогу предметов, собирает свои вещи обратно в корзины, она начинает смеяться.

Попутчики ничего не замечают – ни как она прыгнула к ним на крышу, ни как они лишились багажа. Она подслушивает, о чем говорят музыканты, и принимает их мысли и слова как свои собственные. Чем ближе они к вершине, тем больше она напитывается их страстью и талантом.

Вечером, когда темнеет, она забирается в багажное отделение точно в люльку, где засыпает под ход повозки и нежные звуки саксофона.

Будит ее резкий стук по крыше. Она в панике вскакивает, не помня, где она и что с ней. Садится, оглядывается по сторонам и вдруг замечает, что стук копыт стих и экипаж остановился. Вот снова закачался – это сверху спустились музыканты – и застыл. Вскоре они найдут ее, обнаружат пропажу своего оборудования и пожитков. Вот шуму-то будет! Она тихо открывает багажную дверь – снаружи темно, музыкантов и кучеров нигде не видно, наверное, отошли выбрать место для ночлега.

Она выбирается из экипажа и исчезает в темноте. Ночь тиха и прохладна. В чистом небе низко висят крупные звезды – кажется, протяни руку – и коснешься. И до вершины отсюда, наверное, рукой подать: место совершенно дикое, воздух разреженный и дышать труднее. Вдалеке при свете луны виднеется какое-то жилье. Там сверкают огни. Она плотнее укутывается в свой теплый и уютный кашемировый кардиган и снова пускается в путь – быстрее, прочь от повозки, пока музыканты не всполошились, обнаружив пропажу вещей.

В городке на вершине горы ее радостно приветствует толпа народу и сопровождает на главную площадь, где ее встречает мэр.

– Поздравляю! – говорит мэр вершины горы, – не откажите оказать нам честь.

Она думает, что нужно открыть бархатный занавес, но занавес уже открыт.