Женщина-сфинкс - [16]

– Прошу прощения, мистер Сомерсет, позвольте задать вам несколько вопросов?

Англичанин не сразу сообразил, чего добивается эта русская, однако выслушал ее путаный монолог не перебивая. Упоминание Чебышева вызвало на его лице понимание и печаль одновременно. Он выразил свои соболезнования и пробормотал что-то об утрате, которую понесла российская наука. Анна пропустила его слова мимо ушей и еле дождалась паузы, чтобы задать свой главный вопрос:

– Я слышала, что вы ужинали с профессором в тот злополучный вечер.

Анна внимательно следила за его реакцией, но не заметила ровным счетом ничего подозрительного. Разве что легкое удивление, что было вполне объяснимо.

– Да, конечно, – не стал отпираться мистер Сомерсет, – мы обсуждали его предстоящее выступление. Оно могло стать сенсацией, можете мне поверить. Умнейший был человек! Кто бы мог подумать, что эта встреча станет последней.

Англичанин сокрушенно покачал головой. Видя его отношение, Анна решилась и выпалила:

– Помогите мне!

– Ради бога. Но чем я могу вам помочь?

– Пожалуйста, вспомните тот вечер. Может, вы заметили какие-нибудь странности?

– Главная странность в том, что во всем районе внезапно погас свет. Впрочем, об этом вы, наверное, знаете.

Анна нетерпеливо кивнула.

– Речь не об этом! Я говорю о самом профессоре. Он вел себя как всегда? Или вы заметили что-то необычное? Подумайте как следует, мистер Сомерсет! Это важно. Любая мелочь может натолкнуть на разгадку этой трагедии.

Англичанин выглядел обескураженным.

– Разве это был не несчастный случай? – нахмурился он.

– Таково официальное мнение, – ответила Анна уклончиво. – Но сердечный приступ не случается на пустом месте. Что-то должно было случиться. Волнение, испуг, нервное потрясение, короче, вы меня понимаете? Может быть, Чебышев выглядел встревоженным?

– Вовсе нет, – возразил мистер Сомерсет. – Конечно, неприятность с электричеством расстроила его, но я и сам был вне себя. Чтобы расслабиться, мы выпили немного бренди, и профессор пришел в хорошее расположение духа. Он даже припомнил забавный случай: в кафе к нему прицепилась какая-то гадалка…

– Хорошо, хорошо, – перебила Анна, – но сейчас не об этом. Вы, значит, уверены, что профессор был совершенно здоров?

– Ну, видите ли, я не врач, чтобы ставить диагноз…

– Да, понимаю, – погрустнела Аня. Все было зря. Англичанин выглядел благообразным до безобразия. Он не убивал профессора, это очевидно. Даже кража красной тетради была ему совершенно ни к чему. Этот иностранец был воплощенным благополучием. Надо же было так обмануться…

– Вот что я вспомнил, – вдруг сказал мистер Сомерсет. – Мы сидели за столиком у окна. Я – спиной к окну, а профессор напротив меня. Вдруг я заметил, что мистер Чебышев что-то пристально разглядывает за моей спиной. Естественно, я тоже обернулся, но не увидел ровным счетом ничего. Света все еще не было, на столике горела только свеча. В результате двор за окном просматривался довольно отчетливо. На минуту мне показалось, что во дворе кто-то есть. Какая-то тень промелькнула возле кустов, но я ничего конкретного не разобрал. Это могла быть крупная собака…

– Но мог быть и человек? Вы ведь не уверены?

– Не уверен, – признался мистер Сомерсет. – Но что бы там ни было, в комнату оно проникнуть не могло. Окно было плотно закрыто, да и профессор быстро успокоился. Когда я спросил его, он ответил, что ему померещилось.

Англичанин дал понять, что тема исчерпана, но Аня все же решилась задать последний, очень важный для нее вопрос:

– Вы когда-нибудь видели у профессора красную тетрадь?

– Когда-нибудь? Да постоянно. Насколько я могу судить, с этой тетрадью, где у профессора хранились рабочие записи, он не расставался ни днем ни ночью.

– Вам известно содержание этих записей? Результаты исследований представляли какую-нибудь ценность?

Профессор замялся.

– Это с какой стороны посмотреть, – ответил он наконец, тщательно подбирая слова. Точно такие же интонации Аня слышала в голосе нахального соседа в конференц-зале, хотя тот выражался куда резче. – Для научного мира его работа вряд ли представляла сколько-нибудь существенный интерес, но для самого профессора она была, безусловно, бесценна. Он потратил на исследования почти десять лет и искренне считал, что совершил открытие.

– Над чем он работал? – затаив дыхание, спросила Аня.

– Трудно объяснить… Он обнаружил в архиве некий сборник, изданный на рубеже шестнадцатого-семнадцатого веков, и счел его содержание уникальным. На самом деле…

– Вы считаете, что он ошибался? Сборник не представлял ценности?

– К сожалению, я не настолько хорошо разбираюсь в материале, чтобы ответить на ваш вопрос. Профессор Чебышев тщательно скрывал окончательные выводы, что совершенно естественно в среде исследователей всех мастей… Прошу прощения, я, кажется, опаздываю, – вдруг спохватился ученый. – К сожалению, больше ничем не могу вам помочь.

На прощание мистер Сомерсет галантно поцеловал Ане руку, но она все равно чувствовала себя паршиво. Провожаемая неприязненным взглядом портье, она понуро вышла из отеля. Англичанин садился в ожидавшее его такси, лицо его было озабоченным. Анну на крыльце он не заметил, и она была этому рада.