Женщина-птица - [42]
— Ничего особенного, — отвечает папа. — Люди как люди, правда, никто из них не читает.
Я улыбаюсь. Наконец-то папа начал какую-то социальную жизнь, хотя его, должно быть, удручает, что его новые знакомые не так начитаны, как он.
— А почему бы тебе не пойти с ними куда-нибудь вечером? На танцы? Или пригласи их домой, поиграете в карты или я уж не знаю что.
Но он только улыбается на мои предложения — мягко и загадочно, словно он уже познал все тайны мироздания…
И еще одно радует меня — он начал бегать. Каждый вечер он делает пару кругов по набережной; это что-то совершенно новое: раньше он никогда спортом не занимался.
— Это важно психологически, — утверждает он со всей своей почерпнутой из книг мудростью. — К тому же растет мышечная масса, ускоряется обмен веществ. Все это дает мне обманчивое ощущение бессмертия… вроде курса омоложения… но это все, конечно, самообман.
Папа во вновь купленном тренировочном костюме с огненно-красными катафотами на спине; папа в специально подобранных беговых кроссовках из специального пластика; они весят 275 грамм, не больше и не меньше. Перед тем как уйти из дома он с детской гордостью просит меня на него посмотреть, якобы для того, чтобы проверить, все ли в порядке. Погляди на меня, словно восклицает он, оцени! Еще не конец! В конце концов, жизнь же продолжается!
А чем занимаюсь я? Продаю инструменты в «Музыке Свенссона». Обсуждаю новые хиты с Миро… мы по-прежнему уговариваем друг друга, что надо срочно сделать запись той или иной пьесы, что настало время стать рок-звездами.
Я тоже словно просыпаюсь от некоего туманного сна, как будто меня заражает папин пример. Нам удалось организовать несколько концертов в южной Швеции, и скоро мы отправляемся на мини-гастроли. Я чаще встречаюсь с ребятами; мы сидим в «заднем кармане» Гранд-отеля или в каком-нибудь кафе на набережной; я несколько раз прилично надрался, трахнул пару девушек… ничего особенного, но все же.
Весна, весна в Фалькенберге, все, как в мифах, начинается снова. Возрождается и начинается снова. Тихо идет дождь, а по вечерам небо становится пурпурно-бирюзовым… начало новой эпохи. Отец насвистывает в кухне и перелистывает книги в поисках последних геологических открытий. Я лежу неподвижно, наслаждаясь прикосновениями прохладной простыни; что за сон был? Кристина? Дядя Эрик? В соседних квартирах просыпаются соседи и наполняют утро звуком своих шагов.
В пятницу вечером в «заднем кармане» я встречаю Эстер. Миро с ребятами сидят за столом и вяло разговаривают о чем-то неинтересном, я стою у стойки и жду свое пиво. И вдруг откуда ни возьмись появляется Эстер, совсем рядом. Я замираю и смотрю на нее во все глаза. Раньше я никогда не встречал ее в кабаках. А сейчас она совсем рядом… если протянуть руку, можно ее погладить. Или ударить.
— Ты один? Я имею в виду — ты с кем-то? — говорит она, не глядя на меня.
Я отрицательно качаю головой.
— Скажи словами! Ты ведь можешь ответить нормально?
Она говорит шипящим шепотом, не глядя на меня. Из стекла она сделана, что ли — не отбрасывает тени.
— Скажи же!
— Я с Миро, — говорю я наконец. — Вон он сидит…
Эстер кивает, по-прежнему глядя прямо перед собой. Она еще ни разу на меня не посмотрела. Мне вдруг приходит в голову: она каким-то образом узнала про альбом и сейчас потребует объяснений. Мысль эта кажется мне забавной, и я начинаю смеяться.
— Что-нибудь случилось?
— А как ты думаешь? Что я просто воспользовалась случаем поздороваться?
Теперь она смотрит на меня; вид у нее виноватый, но не смущенный.
— Я хотела кое-что сказать… Так много всего случилось… твоя мать… мое замужество… все одно к одному. Мы виделись тогда в библиотеке, но я не могла выдавить ни слова…
Она замолчала, горестно качая головой, словно осуждала себя за непоправимую ошибку.
— Пошли отсюда, — говорит она. — Здесь слишком много народу — я даже собственные мысли не слышу.
Мы переходим улицу и останавливаемся у парапета набережной. Она стеклянная, опять думаю я, — не отбрасывает тени. Может быть, сейчас такой момент, когда достаточно что-то сказать — и все станет ясно, надо только освободить ушные раковины от напластований времени… Под нами бежит речка, сизая, как голубь, в неестественном свете уличных фонарей. Я покачиваюсь с носка на пятку и жду, что будет.
— Пошли ко мне, — тихо говорит она, — если ты хочешь, разумеется.
Я поворачиваюсь к отелю — надо бы что-то сказать Миро. За спиной смолкает река. Мимо по Огатан проезжает автобус; каждый конец недели сюда, к Гранд-отелю, подъезжают автобусы с ребятами из Гиславеда, Смоландстенара и других соседних городов. Фалькенберг для них — столица, они едут сюда потанцевать и познакомиться… это тоже смешно: такая занудная, чуть ли не летаргическая, повторяемость…
— Идешь?
Я кошусь на нее и замечаю, что у нее наконец появилась тень; ее словно одним широким мазком кисти нарисовали на асфальте.
— А почему бы нет? — говорю я наконец. — Почему бы нет?
И я иду к ней домой. Мы пересекаем Тульбрун, минуем Лесное кладбище и направляемся к Слеттену. В этой обманчивой темноте кажется, что в мире все перевернулось: булыжники превратились в ямы, а ямы — в холмы и даже целые горы.
Удивительно динамичная, грустная, жестокая, увлекательная и трогательная история. Этот роман не оставит читателя равнодушным.В провинциальном городке живет неблагополучная семья. Отец постоянно сидит в тюрьме, мать давно ничем не интересуется, кроме выпивки. А их двое детей, девочка и мальчик, каждый день вынуждены бороться за свою жизнь и достоинство. Что же произойдет, если в их беспросветной жизни вдруг появится… ВОДЯНОЙ?.. Все чудесным образом изменится. Пространство приобретет четвертое измерение — мифическое, сказочное, почти притчевое.
Эталон интеллектуального триллера от по-настоящему мощного шведского писателя, лауреата Августовской премии, Карла-Йоганна Вальгрена.Теплым июньским вечером 1970 года отец направляется в метро с двумя сыновьями. Он собирается спуститься на станцию на лифте, но старший сын очень хочет сбежать по лестнице. Некая дама предлагает проводить мальчика. Отец соглашается, но, когда выходит на перрон, там совершенно пусто. Поезд метро только что покинул станцию…2012 год, Стокгольм. Данни Катц, у которого с детства были проблемы с законом, давно покончил с преступным прошлым.
Карл-Иоганн Вальгрен — автор восьми романов, переведённых на основные европейские языки и ставших бестселлерами. Новый роман «Кунцельманн & Кунцельманн» вышел в Швеции в январе 2009 г.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждёт наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует.
Новое яркое и актуальное произведение от непревзойденного шведского мастера слова – Карла-Йоганна Вальгрена. Книга, задуманная и написанная автором как шутка, имеющая глубокий философский подтекст.Молодой шведский писатель, не признанный в своей стране, эмигрирует в Германию. Тут он получает письмо от литературного чиновника с предложением написать брошюру о литературном климате его отечества. Писатель отвечает на письмо. И вскоре оправданная и справедливая обида на шведских критиков переходит в неоправданную и несправедливую ненависть ко всей стране.
В Петербурге на рубеже XIX и XX веков живет Игрок. Околдованный и измученный демоном игры он постоянно поднимает ставки. Марафонский танец по нелегальным игорным домам столицы Российской империи заканчивается лишь роковой ночью, когда ставкой в игре стала сама жизнь. С этого момента начинается печальная и причудливая одиссея героя длиною в век… Автор знаменитого исторического бестселлера «Ясновидец», завоевавшего Европу, писатель и бард Карл-Йоганн Вальгрен в очередной раз удивит и покорит читателя своей безграничной фантазией.
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.