Женщина-птица - [41]
Свенссон уставился на меня и качает головой. В глазах его появляется диковатый блеск.
— Ну да, ну да, ты по-своему прав, — заявляет он. — В мое время этих гармоний не существовало, во всяком случае, в той музыке, что я играл. Такое только негры любили… и моя жена, естественно, хоть она в музыке ни бельмеса не смыслила.
Свенссон грустно замолкает. Я откладываю гитару, мне вдруг расхотелось сочинять. И почему ему стало грустно — может быть, я напомнил ему о чем-то?
Жена Свенссона умерла год назад. И его тоже посетила смерть, невидимая, приходящая без приглашения гостья. Фру Свенссон долго лежала в больнице в Варберге, двустороннее воспаление легких плюс еще что-то с сердцем. Мы были оба в магазине, когда они позвонили. Свенссон взял трубку. Я обслуживал покупателя, и до меня доносились обрывки разговора.
— Ага, значит, чертовски быстро… говорите, не мучилась… заснула, и все…
Вдруг в его голосе появились сварливые интонации — такие же, как когда он разговаривал с чем-то не полюбившимся ему покупателем.
— Нет, я приеду вечером… оставьте ее лежать, как лежит, не трогайте! И глаза, черт побери, закройте… не хватало только, чтобы она смотрела на меня и упрекала!
Свенссон положил трубку на рычаг и огляделся. Мне показалось, он уменьшился в размерах, стал легче, в нем словно что-то исчезло, какой-то объем, он стал занимать меньше места в пространстве. Может быть, это и была она, его жена? Вернее, та часть его жизни, что принадлежала ей? Свенссон уставился на моего покупателя.
— Все! — зарычал он. — На сегодня все! Уходите!
Всю вторую половину дня мы сидели на вращающихся пианинных стульях и пили виски. Молча, ничего не требовалось говорить — мы прекрасно друг друга понимали без слов… к тому же и говорить было нечего. Я уже собрался уходить домой, как он вдруг крепко взял меня за плечо — я даже вздрогнул от неожиданности. Это было что-то новое — раньше он никогда не позволял себе такой фамильярности.
— Йоран, — сказал он. — Ты должен взяться за это, если я не потяну…
В конце той же недели магазин сгорел. Свенссон позвонил мне поздно вечером и сказал:
— Пожар. Приходи поскорей; все в огне.
Когда я прибежал, пожарные уже были на месте. Свенссон стоял неподвижно на противоположной стороне улицы — в тапочках и ночном колпаке. Не помню, что я ему сказал. Помню только его лицо — красное, как кровь, в отсветах пламени. Я тоже стоял не двигаясь, держал его под локоть и думал, что все это напоминает мне что-то, только не мог вспомнить, что. Свенссон дрожал, как новорожденный, глядя, как пылают десятилетия… черно-оранжевые языки пламени плескались, как флаги, стекло в витрине расплавилось, словно было сделано из воска. Чуть поодаль на пожар глазели несколько юнцов, и лица их тоже казались нереальными в отблесках пожара. Все было черным и красным, как во сне… помню бормотание Свенссона: «Что-то все же есть… что-то все же есть»… Что он имел в виду? Музыку, Огонь или Смерть? Мне очень хотелось его спросить, но я почему-то боялся.
Всю весну мы не работали, но Свенссон исправно платил мне жалованье — снимал с какого-то неизвестного счета. Конечно, дел было все равно очень много; думаю, что эта суета помогла ему справиться с горем. Бесконечная переписка со страховыми компаниями, поиски нового помещения, новый склад… Только после смерти жены Свенссона и этого пожара я осознал, что моя мама и в самом деле умерла. Оказывается, целый год я словно бы игнорировал ее смерть, мне все казалось, что она жива — уехала куда-то и скоро вернется. Скоро, завтра, на следующей неделе… Но этой весной я понял, что мама ушла навсегда, и в первый раз в жизни разрыдался.
Наступила весна, и папа словно пробудился от спячки. По утрам я слышал, как он насвистывает в кухне те же мотивчики, что и тогда, когда я был совсем маленьким, — простые, чуть ли не атональные, но заряженные непонятной радостью.
— Как ты, папка? — спрашиваю я его чуть не каждый день. — Жизнь продолжается?
Он улыбается в ответ своей мечтательной улыбкой.
— Продолжается. Сейчас лучше… И в конце концов, она же должна продолжаться!
Папа старается ввести в свою жизнь некий порядок; благодаря этому у него, наверное, появляется иллюзия, что он работает. По утрам он читает по определенному плану; он же должен знать все, и на этот раз углубляется в геологию.
— Геология! — восклицает он. — Ты должен понимать, что геология — это все. Альфа и омега, юрский период, критский период…
Он хочет знать все и живет надеждой на вечный закон природы: жизнь должна продолжаться. Но что он вкладывает в эту надежду? Мечту о работе, о новой любви… о том, чтобы наконец найти своего исчезнувшего брата?
В час он обедает в ресторане «Гудмунден». Мама приучила его, что обед всегда подается на стол, и он не хочет изменять этой привычке, хотя на эти обеды у него уходит куча денег. К тому же у него появляются новые приятели; в основном, насколько я понимаю, вдовцы и разведенные. Он их почему-то называет по фамилиям и добавляет географические координаты: «Свенссон с Бругатан» или «Карлссон за углом» — как будто это кому-то что-то говорит.
— И что это за люди? — иногда спрашиваю я, чтобы его подзавести. — Кто они, что они рассказывают?
Удивительно динамичная, грустная, жестокая, увлекательная и трогательная история. Этот роман не оставит читателя равнодушным.В провинциальном городке живет неблагополучная семья. Отец постоянно сидит в тюрьме, мать давно ничем не интересуется, кроме выпивки. А их двое детей, девочка и мальчик, каждый день вынуждены бороться за свою жизнь и достоинство. Что же произойдет, если в их беспросветной жизни вдруг появится… ВОДЯНОЙ?.. Все чудесным образом изменится. Пространство приобретет четвертое измерение — мифическое, сказочное, почти притчевое.
Эталон интеллектуального триллера от по-настоящему мощного шведского писателя, лауреата Августовской премии, Карла-Йоганна Вальгрена.Теплым июньским вечером 1970 года отец направляется в метро с двумя сыновьями. Он собирается спуститься на станцию на лифте, но старший сын очень хочет сбежать по лестнице. Некая дама предлагает проводить мальчика. Отец соглашается, но, когда выходит на перрон, там совершенно пусто. Поезд метро только что покинул станцию…2012 год, Стокгольм. Данни Катц, у которого с детства были проблемы с законом, давно покончил с преступным прошлым.
Карл-Иоганн Вальгрен — автор восьми романов, переведённых на основные европейские языки и ставших бестселлерами. Новый роман «Кунцельманн & Кунцельманн» вышел в Швеции в январе 2009 г.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждёт наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует.
Новое яркое и актуальное произведение от непревзойденного шведского мастера слова – Карла-Йоганна Вальгрена. Книга, задуманная и написанная автором как шутка, имеющая глубокий философский подтекст.Молодой шведский писатель, не признанный в своей стране, эмигрирует в Германию. Тут он получает письмо от литературного чиновника с предложением написать брошюру о литературном климате его отечества. Писатель отвечает на письмо. И вскоре оправданная и справедливая обида на шведских критиков переходит в неоправданную и несправедливую ненависть ко всей стране.
В Петербурге на рубеже XIX и XX веков живет Игрок. Околдованный и измученный демоном игры он постоянно поднимает ставки. Марафонский танец по нелегальным игорным домам столицы Российской империи заканчивается лишь роковой ночью, когда ставкой в игре стала сама жизнь. С этого момента начинается печальная и причудливая одиссея героя длиною в век… Автор знаменитого исторического бестселлера «Ясновидец», завоевавшего Европу, писатель и бард Карл-Йоганн Вальгрен в очередной раз удивит и покорит читателя своей безграничной фантазией.
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
Сергей Иванов – украинский журналист и блогер. Родился в 1976 году в городе Зимогорье Луганской области. Закончил юридический факультет. С 1998-го по 2008 г. работал в прокуратуре. Как пишет сам Сергей, больше всего в жизни он ненавидит государство и идиотов, хотя зарабатывает на жизнь, ежедневно взаимодействуя и с тем, и с другим. Широкую известность получил в период Майдана и во время так называемой «русской весны», в присущем ему стиле описывая в своем блоге события, приведшие к оккупации Донбасса. Летом 2014-го переехал в Киев, где проживает до сих пор. Тексты, которые вошли в этот сборник, были написаны в период с 2011-го по 2014 г.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.