Женщина-призрак - [57]

– Точно. Гарольд видел ее в окне, что с той стороны дома.

– Что она делает?

– Ничего. В последний раз, когда я проверял Гарольда, он сказал, что, вероятно, она кого-то ждет.

– Думаю, надо пойти поговорить с ней.

Вилли крепко схватил меня за локоть.

– Ты хорошо подумал, Лью?

– Может быть, она что-то слышала о них. Она – мать старшего мальчика.

– Ну ладно, иди, не буду тебя задерживать.

Вилли отпустил мою руку и отступил в сторону.

Оставшийся путь я прошел по мокрой гравийной дорожке. На фоне ночного неба четко вырисовывались две конические башенки, придававшие дому средневековый готический вид.

Однако, когда я подошел поближе, иллюзия развеялась. Над входной дверью висел разноцветный фонарь, из которого вывалились отдельные кусочки стекла; это делало его похожим на беззубый рот, оскалившийся в усмешке. Лестница на веранду подгнила, и ступеньки ее прогибались под моей тяжестью. Я постучал в дверь, которая оказалась незапертой.

В освещенном коридоре появилась Эллен. Ни рот ее, ни глаза почти не изменились, если судить по фотографии многолетней давности. Поэтому седина в волосах казалась случайной. На ней было длинное платье с рукавами, запачканными внизу красками. Она двигалась с врожденным достоинством.

Когда она подошла к двери, ее взгляд выдал напряженное ожидание и страх.

– Кто вы?

– Мое имя Лью Арчер. Ваша дверь была не заперта.

– Надо исправить замок.

Она поиграла кнопкой на замке.

– Вы детектив, не так ли?

– Вас хорошо информировали.

– Мне звонила Марта Крэндел. Она сказала, что вы разыскиваете ее дочь.

– Сьюзен была здесь?

– Нет еще. Но Марта сказала, что она, наверное, приедет.

Эллен посмотрела в темное пространство позади меня.

– Марта сказала, что мой сын Джерри путешествует вместе с ней.

– Совершенно верно. И вместе с ними еще внук Лео Броджеста.

Казалось, Эллен ошеломлена.

– Откуда у Лео мог появиться внук?

– Он оставил после себя сына, вы же знаете. У сына тоже родился сын, которому сейчас шесть лет. Именно из-за него я и приехал сюда.

– Зачем им понадобился шестилетний мальчик?

– Точно не знаю, надеюсь узнать об этом у них.

– Понимаю. Не хотите ли войти?

С какой-то неуклюжей грацией она сделала жест рукой, дыхание ее участилось.

– Мы можем подождать их вдвоем.

– Вы очень добры, миссис Килпатрик.

Это имя явно не понравилось ей, видимо, напомнив о неприятном прошлом. Она поправила меня:

– Мисс Сторм. Сначала это было моим художественным псевдонимом, а потом я стала им пользоваться постоянно. Другого имени у меня нет уже много лет.

– Я слышал, что вы художница.

– Не очень хорошая. Но я занимаюсь живописью.

Она провела меня в большую комнату с высоким потолком. Стены были увешаны картинами. Большинство было без рам, да и само исполнение производило впечатление незаконченности. Казалось, что они и не могут быть закончены.

Все окна были занавешены, за исключением одного – эркера. Сквозь листву деревьев виднелись огни Сосали-то, разбросанные по склону холма.

– Прекрасный вид, – заметил я. – Вы не против, если я задерну занавеску?

– Пожалуйста. Вы думаете, что они оттуда наблюдают за мной?

Я посмотрел на нее и увидел, что она говорит серьезно.

– Кого вы имеете в виду?

– Ну, Джерри, Сьюзен и маленького мальчика.

– Вряд ли.

– Знаю, что вряд ли. Но мне всегда кажется, будто за мной наблюдают, особенно по вечерам. Задернутые занавески не спасают. Рентгеновские лучи… Или какое-то существо с глазами… испускающими такие лучи… Называйте его Богом или чертом – это не меняет дела.

Я отошел от окна и снова внимательно посмотрел ей в лицо. Оно было бы открытым, если бы не странное выражение глаз.

– Что же вы стоите, мистер Арчер? Не хотите ли присесть?

Она указала на старое тяжелое кресло с прямой спинкой.

– Я лучше бы посидел в другой комнате, где мы были бы не так видны.

– Я тоже.

Она провела меня через коридор, ведущий к входной двери, в другую комнату. Она напоминала кабинет и была такой маленькой, что в ней можно было заболеть клаустрофобией. Наклонный потолок даже в самом высоком месте не позволял мне стоять выпрямившись.

К стене хлебным мякишем была прикреплена репродукция с картины «Четыре измерения» Гарри Снайдера. Рядом, совершенно с ней контрастируя, висела старая гравюра, изображающая парусное суденышко, борющееся с ветром. В углу ее сохранилась медная табличка с надписью: «Вильям Сторм. Нил энд Ламбер компани».

Эллен уселась за стол рядом с телефоном, а я сел напротив. С близкого расстояния я наконец рассмотрел цвет ее лица. Он был приятным, но каким-то безжизненным, напомнившим мне цвет высохшей листвы. Сейчас было трудно представить себе, как Эллен могла вызвать ту страсть, которая завлекла их с Лео Броджестом в «хижину», а потом и еще дальше.

Она поняла, что я разглядываю ее, и с явным неудовольствием прервала это занятие:

– Я совсем не такая, как вы думали. Я делала один или два мистических опыта и теперь знаю, что каждая ночь является первой ночью вечности.

– А что вы скажете о днях?

Эллен коротко ответила:

– Мне лучше работается по ночам.

– То же самое я могу сказать о себе.

Она повернулась ко мне. Ее движения были порывистыми.

– Марта рассказывала обо мне?