Женщина не моих снов - [11]

Но в более интимной обстановке.

– Будем на связи, – сказала мадам, подавая мне плащ. – Но, разумеется, ты можешь завалиться без приглашения, что делаешь очень часто. Тебе тут всегда рады.

– О, я не сомневаюсь, – ответил я, занятый поиском ключей от машины.

Мадам приподнялась на носки и поцеловала меня в щёку.

– Удачи на дороге, гадёныш.

– Спокойной ночи.

***

На работе меня встретили довольно-таки прохладно. Может, потому, что ещё не успели соскучиться, а, может, и потому, что моё отсутствие вообще никогда никого не расстраивало. Даже охранник поприветствовал меня жестом – причём сделал это так, будто жест этот уже давно сидит у него в печёнках.

Коллеги, с которыми я ехал в лифте, поприветствовали меня нарочито сухо – и я ответил им в той же манере. Я, к слову сказать, никогда не пользовался репутацией всеобщего приятеля. Да я вообще не считал, что такое возможно. Во всяком случае, среди коллег у меня было мало друзей. Меня считали самодовольным и честолюбивым человеком с количеством амбиций, которое для одного было явно великовато. И, разумеется, карьеристом. Для дополнения букета.

Не скажу, что при мысли о такой репутации я прыгал от радости – но положение дел меня устраивало. Уж лучше так, чем снисходительные улыбки и разговоры за спиной о том, что я подлизываюсь к начальству. А подлизываться к начальству я не умел.

Да и практики особой в этих вещах не имел. Из-за чего порой очень сильно страдал.

– Приготовь-ка мне кофе, Кейт, – бросил я помощнице, на ходу снимая плащ.

– О, и тебе доброе утро! – откликнулась она. – Полковник ищет тебя вот уже битый час.

– Приготовь мне кофе, – повторил я, после чего на секунду задержался в дверях и добавил: – И позвони полковнику. Скажи, что я уже пришёл.

Придав своему столу более-менее рабочий вид, я сел в кресло и включил компьютер.

Тот радостно пискнул и начал загружаться. Компьютер и Кейт были двумя существами в этом месте, которые были рады меня видеть.

Кейт принесла мне кофе и солидную кипу документов – "живую" почти за два дня.

– Просмотри, – сказала она тоном строгой воспитательницы. – Ежедневник, так уж и быть, я заполню за тебя.

– А ты сегодня добрая. – Я подвинул к себе чашку с кофе.

Она поправила очки и посмотрела на меня.

– Понимаю, звучит глупо, но как всё прошло? Мои соболезнования ещё раз.

Я помолчал, сделав вид, что очень заинтересован парой верхних писем из принесённого ею вороха корреспонденции.

– Наверное, так, как и должно быть. Спасибо.

– Я за тебя волновалась. Что и как.

– Я буду очень благодарен тебе, если ты соединишь меня с полковником.

Она кивнула и отправилась в приёмную.

Я бегло просмотрел почту и облегчённо вздохнул – ничего сверхсрочного и важного там не было, что являло собой отличное начало дня.

Но радовался я, конечно, рано.

На столе ожил один из телефонных аппаратов. Их было три. Первый – открытый, с него обыкновенно звонили в другие организации. Второй – для внутренней связи, на него звонили мои подчинённые. И третий – он только принимал звонки. Для начальства. Для полковника, в частности.

Звонил, разумеется, последний.

– Да, – сказал я.

– Доброе утро. Что случилось?

В голосе полковника не было ровным счётом никаких эмоций. При разговоре с ней у меня нередко создавалось впечатление, что я общаюсь с компьютером. С очень умным компьютером, который понимает всё, что я говорю.

– Я очень плохо спал.

– Убедительная причина, с этим очень трудно поспорить, – проговорила она так же бесстрастно. – Поднимись ко мне, Брайан. Мне нужно сказать тебе пару слов.

– По поводу опоздания?

– Мы с тобой уже вышли из того возраста, когда за опоздание ставят в угол, – сообщила мне полковник. – Я жду тебя. До встречи.

За всё время работы я услышал, по меньшей мере, сотню разных вариантов того, как полковник появилась в нашей организации и чем она занималась до этого. Говорили, что она служила в израильской армии, сотрудничала с иранскими властями, была секретным корреспондентом по арабским делам в Дамаске… в общем, обыкновенные фантазии арабистов – на своё воображение они жалуются редко. Правдой во всём этом было, пожалуй, только одно – все мы знали о полковнике очень и очень мало.

Звали её странным (но всё же красивым) именем Эсмеральда. Она была невысокой и немного полноватой брюнеткой лет тридцати-тридцати-пяти (выглядела она хорошо, и поэтому определить возраст было довольно-таки проблематично) и тёмными, почти чёрными глазами, одна мысль о которых вызывала прямо-таки священный страх у всех сотрудников. И я не был исключением. Взгляд полковника не мог выдержать никто – все инстинктивно отводили глаза, так как порой казалось, что она умеет читать мысли.

Свою первую встречу с полковником я, наверное, запомню на всю жизнь. Когда я вошёл в её офис с папкой в руках, где помимо всех прочих ненужных документов был мой диплом (востоковед-арабист, журналист и дипломат – и всю картину портила только одна оценка "хорошо" – за устный экзамен по арабскому языку) и рекомендация одного из моих профессоров, было восемь утра. Полковник пила кофе.

Я сразу понял, что пришёл не совсем вовремя – и моя уверенность в духе "я всё смогу, это моя карьера, мои деньги, моя самореализация и моё будущее" испарилась в одно мгновение.