Женщина-лисица. Человек в зоологическом саду - [6]

Н.Р. Роман наступающего столетия — вы сказали, что, по-вашему, он будет иметь гораздо больше общего с наукой, чем все предыдущие типы романа. Вы имеете в виду научную фантастику или новые технологии?

М.Э. Нет! Ни то, ни другое. Я имею в виду воздействие на людей тех парадигматических сдвигов, которые сегодня налицо во всех областях науки. Считается, что стоит только науке прийти в движение, как она быстро исчерпывает потенциал разных парадигм, доходя в своем развитии до логического конца. Однако реальность говорит скорее об обратном… В чем разница между человеком и машиной? Говорят, в компьютере пятьдесят на пятьдесят — половина интеллекта, половина железа. Хорошо, возможно, с компьютером это и так, но мы-то не пятьдесят на пятьдесят. Машины могут действовать с вживленной в них человеческой тканью, а мы собираемся жить с вживленными в нас механическими деталями. В целом же, надо сказать, представление о том, что органично, а что механистично, не корректировалось в течение очень длительного времени. Сегодня мы обсуждаем вопросы о клонировании человека, изготовлении вещей из атомов и проч. Это значит, что само содержание понятия «человеческое», что такое человеческое, будет много раз пересмотрено и уточнено в следующем веке. Если бы Эйнштейн жил сегодня, его теория относительности скорее числилась бы по разряду философского образования, нежели физики. Сегодня наука развивается сама по себе, и, похоже, никто не властен решать, что она должна делать, а что — нет. А мы еще даже и не начали соотносить и увязывать это новое с нашим опытом. Поэтому роман, я думаю, будет все глубже проникать в эту неведомую, ничем не заполненную пустоту, используя все те средства, которые имеются в его распоряжении: характеры, сюжет и т. д.

Так что за сегодняшним, похвальным переизданием гарнеттовских «превращений» в добротных переводах 1920 годов, выполненных И. Гербах и М. Любимовым, хотелось бы не упустить из виду ту большую общечеловеческую перспективу, которая и позволяет нам, русским читателям, соотнести Дэвида Гарнетта с Николаем Заболоцким.

Прогулка

У животных нет названья.

Кто им зваться повелел?

Равномерное страданье —

Их невидимый удел.

Бык, беседуя с природой,

Удаляется в луга.

Над прекрасными глазами

Светят белые рога.

Речка девочкой невзрачной

Притаилась между трав,

То смеется, то рыдает,

Ноги в землю закопав.

Что же плачет? Что тоскует?

Отчего она больна?

Вся природа улыбнулась,

Как высокая тюрьма.

Каждый маленький цветочек

Машет маленькой рукой.

Бык седые слезы точит,

Ходит пышный, чуть живой.

А на воздухе пустынном

Птица легкая кружится,

Ради песенки старинной

Нежным горлышком трудится.

Перед ней сияют воды,

Лес качается, велик,

И смеется вся природа,

Умирая каждый миг.

(«Столбцы», 1926)

Наталья Рейнгольд

Женщина-лисица Повесть Перевод И. Гербах

Посвящается Дункану Гранту[3]

Чудесные или сверхъестественные события далеко не редкость. Они поражают нас главным образом ввиду своей крайней нерегулярности. Так, иногда в течение целого столетия может не произойти ни одного достойного внимания чуда, зато потом они вдруг сыплются на нас как из рога изобилия. Землю заполоняют всевозможные чудовища, на небе вспыхивают кометы, дождем падают метеоры, морские суда идут ко дну по злой воле сирен и русалок или бесследно исчезают, поглощенные морскими змеями, страшные землетрясения массами истребляют человечество.

Однако тот странный случай, о котором я хочу вам рассказать, был явлением единичным и не сопровождался никакими другими сверхъестественными событиями, обычно вызывающими в нашем мире такое враждебное отношение. Именно по этой причине на него и обратили сравнительно мало внимания. Внезапное превращение миссис Тэбрик в лисицу — теперь уже твердо установленный факт, и вы можете пытаться толковать его, как хотите. Для нас главное затруднение заключается совсем не в том, чтобы поверить в правдивость этой истории: она подтверждена целой дюжиной свидетелей — людей почтенных и не способных на умышленную подтасовку фактов. Нам труднее всего будет найти ей какое-нибудь объяснение и примирить со всеми существующими понятиями.

Теперь я перейду к подробному рассказу об этом событии и о его последствиях. Но я отнюдь не хочу отговаривать читателей от попытки найти объяснение этому кажущемуся чуду. Из тех, что предлагались до сих пор, ни одно не может считаться вполне удовлетворительным. По моему мнению, данный случай осложняется главным образом тем обстоятельством, что превращение это произошло, когда миссис Тэбрик была уже взрослой женщиной, к тому же все совершилось внезапно, в короткое время. Мне кажется, что нам было бы легче примирить это превращение с нашими привычными представлениями (хотя, конечно, мы все-таки считали бы его чудовищным), если бы у миссис Тэбрик появились вначале признаки хвоста, тело постепенно покрылось бы шерстью и по мере роста произошло бы медленное изменение всей анатомии ее, — особенно если бы это случилось, пока она была еще маленьким ребенком.

Но на самом деле все обстояло совсем иначе. Взрослая женщина мгновенно превратилась в лисицу. Этого вам не объяснит никакая естественная философия. И тут даже не может помочь царящий в наш век материализм. Такое превращение несомненно следует назвать чудом и отнести к явлениям, совершенно необычным для нашего мира. Натолкнувшись на такой рассказ в Священном писании, мы, пожалуй, примирились бы с ним, приняв его за знак божественного откровения. Но никто из нас, конечно, не подготовлен к тому, что нечто подобное может случиться в наше время, среди наших соседей, в Оксфордшире