Самидар с трудом встала, от падения у нее сбилось дыхание. Она кружилась, сжимая свой кинжал. Зловещий клинок жадно трепетал в руке, требуя насыщения на разные голоса.
Глаза Иты горели гневом.
— Твоему оружию меня не убить! — выкрикнула она. — И магии твоей меня не победить. В моем замке я госпожа, и твоя кровь насытит меня!
Ита набросилась с поразительной быстротой. Сбив Самидар с ног, она снова подобралась к ней и стала плести свежие нити.
— Не человек, а сам бог Смерти создал этот клинок, — произнесла Самидар с гневной горечью. — Голоса из ада зовут тебя к себе!
Она погрузила кинжал в туловище Иты, в то место, где, как она рассчитывала, у нее было сердце. Дьявольский голос клинка умолк на мгновение. Ита отшатнулась назад, глаза выпучились от неожиданности, а потом и от страха. Губы раздвинулись, готовые закричать. Но не ее крик вырвался изо рта, а хор голосов, принадлежавших кинжалу.
— Семьсот лет — вполне достаточно, — пробормотала Самидар, когда Ита затихла на полу. Она извлекла кинжал и вернула его в ножны. Он довольно урчал в ее руке, насытившись на какое-то время.
Самидар покинула зал. Спотыкаясь, она вслепую шла по бесконечным коридорам, наконец добралась до окна и спрыгнула. Несколько человек все еще безвольно бродили по внутреннему двору, они в ужасе повернули к ней свои татуированные лица.
Больше она о них не думала, просто прошла через разрушенные ворота и дальше по дороге. Снова оказавшись на вершине холма, обвела взглядом равнину и призвала бурю. Одна за другой алые молнии обрушивались на замок Иты, вонзались в него, обжигая. Когда наконец не осталось ни одной башни, ни одного целого камня, Самидар успокоилась и отвернулась.
* * *
Три дня она трудилась на развалинах храма. Приложила немало сил, чтобы поправить алтарь. Вырвала сорную траву, росшую из трещин в старом полу. Взяв ведро у старой женщины, натаскала воды в Пруд Долгожданного Освобождения, и когда села отдохнуть на краю, лицо Смерти явилось перед ней.
— Готова ли ты назвать имя врага, разрушившего мое святилище? — спросил он.
Она протянула руку к его лицу, ей страстно хочется к нему прикоснуться, но нельзя тревожить воду. Осмелится ли она сказать ему, как жаждет его ласк, или о том, как пусто и одиноко ей здесь, по эту сторону жизни? Она вздохнула, решив не поддаваться чувствам. Ради собственной души она не сделает ничего такого, что заставит его подумать о ее слабости.
— Мой Господин, — сказала она. — Теперь я знаю, кто твой враг и кто разрушил храм. Это не Ита и не ее Кровавые Пауки.
Бог Смерти кивнул:
— Имя.
— Я нашла ключи к разгадке этой тайны, — сказала она. — Маленькая девочка с моими глазами и волосами. Старуха с моим лицом, но только постаревшим. Стоило мне поближе разглядеть развалины… — Она пожала плечами. Ее Повелитель обманул ее, но она узнала ответ. Теперь она может тянуть время. Так он подольше останется с ней.
— Имя, — повторил бог Смерти. — Назови его.
Самидар упрямо улыбалась.
— Семьсот лет одиночества свели Иту с ума.
Бог Смерти смотрел на нее сквозь воду своими непостижимыми глазами. И все же временами ей казалось, в них что-то таится, какая-то искорка, какое-то подобие чувств, словно он мог испытывать их к ней, будь у него сердце.
— Ты все поняла, — сказал он. — Я не обманывал тебя, как ты, конечно, решила. Я преподал тебе урок, Самидар, который даже бог Смерти должен усвоить. Я бессмертен. Ты, наверное, думаешь, что вечная жизнь — великий дар. Но она — моя тюрьма и бесконечный кошмар.
— Как это случилось с Итой? — прошептала Самидар. — Как это будет со мной?
Бог Смерти не ответил, но вода ни с того ни с сего покрылась рябью, и его отражение задрожало.
Она сглотнула, со страхом и волнением думая о том, что ждет ее впереди.
— Могущественный и надменный враг, — произнесла она наконец, вспомнив его слова, — это Время.
