Женщина из тьмы - [6]

Луиза быстро повернулась к столу и начала наполнять бокалы.

Брэзил задумчиво оглядел ее с ног до головы, отхлебнул и спросил:

– Вы так и вышли из дома, в одном платье?

Она глянула на свое платье и кивнула.

Его это, похоже, позабавило.

– И что вы собираетесь делать?

– Когда приеду в город? Я продам вот это, – она продемонстрировала кольца на пальцах, – а потом... Не знаю.

– Вы хотите сказать, что у вас совсем нет денег? – требовательно спросил Брэзил.

– Вот именно, – холодно ответила она.

– Даже на билет?

Луиза покачала головой, чуть приподняв брови. Ее спокойствие выглядело почти вызывающим:

– Такую мелочь вы, конечно же, сможете мне одолжить.

– Конечно, – сказал он и рассмеялся. – Но это высший пилотаж!

Она, похоже, его не поняла.

Брэзил отхлебнул еще глоток и склонился к женщине:

– Послушайте, вы будете странно выглядеть в поезде в таком одеянии. Может, мне довезти вас до города? Я заброшу вас к своим друзьям, а там уж раздобудете какую-нибудь одежду.

Прежде чем ответить, она внимательно изучила его лицо:

– Если вас это не очень затруднит.

– Значит, решено, – сказал он. – Хотите соснуть перед дорожкой?

Он допил виски и подошел к входной двери. Отворил ее и тут же захлопнул.

Вернувшись к креслу, он успел поймать на себе взгляд Луизы, хотя она поспешно перестала хмуриться. На лице у него появилась кривая виноватая усмешка:

– Ничего не могу с собой поделать. Мне пришлось посидеть взаперти – я имею в виду, в тюряге, – и с тех пор мозги у меня немного набекрень. Я все время хочу убедиться, что дверь не заперта. – Усмешка скривилась еще больше. – У моей болезни есть даже ученое название – клаустрофобия, – но от этого не легче.

– Извините, – сказала Луиза. – Это было... давно?

– Посадили меня довольно давно, – сказал он сухо, – а выпустили всего несколько недель назад. Поэтому я здесь и поселился. Хотел пожить немного один, понять, на каком я свете, и решить, что делать дальше.

– Ну и? – мягко спросила она.

– Что «ну и»? Понял ли я, на каком я свете и что хочу делать дальше? Не знаю. – Он стоял перед женщиной, сунув руки в карманы и сверля ее взглядом. – Наверное, я просто ждал чего-то, какого-то знака, чтобы сдвинуться с мертвой точки. А дождался вас. Что ж, это тоже неплохо. Значит, пойду дальше с вами.

Он вынул руки из карманов, нагнулся, рывком поднял Луизу с кресла и яростно поцеловал.

Она замерла на мгновение. Потом вырвалась из его рук и впилась ему в лицо ногтями. Лицо ее побелело от гнева.

Брэзил схватил ее руку, небрежно опустил вниз и рявкнул:

– Перестаньте! Не хотите играть в эти игры – так и скажите, нечего руки распускать.

– Вот именно, нечего! – разгневанно выпалила она.

– Я понял.

Ни в его лице, ни в голосе ничего не изменилось. Чуть погодя Луиза сказала:

– Тот человек, отец вашей маленькой подружки, назвал меня проституткой. Здесь много обо мне болтают?

– Ну, вы же знаете, как это бывает, – примирительно проговорил он. – Робсоны тут главные землевладельцы, местная знать, вот уже много поколений. Что бы они ни делали – они всегда в центре внимания. Все окрестные жители в курсе их делишек, так что...

– И что говорят окрестные жители обо мне?

– Самое худшее, разумеется, – усмехнулся Брэзил – А вы чего ожидали? Все знают, что он за фрукт.

– А что вы думаете?

– О вас?

Она кивнула, не спуская с него пристального взгляда.

– Вообще-то не в моих привычках злословить о ближних, – сказал он, – только я в толк не возьму, зачем вы с ним связались. С первого взгляда видно, что это за сволочь.

– С первого я не увидела, – просто сказала она – Я оказалась на мели в маленькой швейцарской деревушке.

– Актриса?

– Певица, – кивнула она.

Зазвонил телефон.

Брэзил поспешно устремился в спальню. Луиза услышала его бесстрастный голос: «Алло! Да, Эвелин Да. – Последовала долгая пауза. – Да, хорошо. И спасибо».

Брэзил вернулся в комнату так же стремительно, как и вышел, но, увидев его, Луиза Фишер привстала из-за стола. Лицо у него было опрокинутое, желтое, на лбу и висках блестела испарина, а из сломанной сигареты, стиснутой в пальцах, сыпались табачные крошки.

– Это была Эвелин. Ее отец – местный страж порядка. У Конроя проломлен череп, он умирает. Робсон только что звонил и требовал моего ареста. Черт бы побрал этот камин. Я не смогу снова жить в камере!

Глава 2 Полиция наступает на пятки

Луиза подошла к нему, протянув вперед руки:

– Но вы не виноваты! Они не могут...

– Вы не понимаете, – монотонно прервал ее Брэзил. Он отвернулся и машинально приблизился к двери. – Точно так же я залетел в прошлый раз. Пьяная куча мала в придорожном кабачке, в ход пошли бутылки, и один парень умер. Я даже не могу сказать, что меня обвинили напрасно. – Он отворил дверь, машинально захлопнул ее и вернулся к Луизе. – В тот раз я сидел за непредумышленное убийство. Если Конрой умрет, мне пришьют умышленное. Понимаете? На мне клеймо убийцы. – Он провел рукой по горлу. – А это означает петлю.

– Нет, нет! – Луиза встала рядом и взяла его руку в свои. – Он случайно ударился головой о камин. Я могу это подтвердить. Я расскажу им, с чего все началось. Они не могут...

Брэзил горько рассмеялся и процитировал Гранта: