Женщина из шелкового мира - [37]

Колонна, возле которой они разместились, была сделана не из цельного зеркала, а из необычно соединенных поверхностей, которые преломляли свет странным и даже фантастическим образом. Но фантастичность эта была не мрачная, не загадочная, а, наоборот, светлая и волнующая, как отблески от всех этих многочисленных зеркал, которые трепетали на потолке и на расписанных фресками стенах.

К собственному удивлению, Мадина сразу почувствовала себя легко в этом необыкновенном пространстве. Конечно, все здесь и было сделано таким образом, чтобы каждому, кто сюда попадает, становилось вот именно легко и приятно. Однако Мадина ведь никогда не то что не бывала в подобных ресторанах, но даже и не знала об их существовании. То есть теоретически она знала, конечно, что на свете бывают дорогие рестораны и что в Москве таковых немало. Но жизнь ее настолько не имела отношения ко всей этой роскоши, что, можно считать, протекала в параллельном мире.

И потому она удивилась, что, попав в совсем другой мир, почувствовала себя в нем легко.

— Ты что, всегда здесь обедаешь? — спросила Мадина.

Все-таки ощущение легкости сказалось на ней странным образом: она стала задавать дурацкие вопросы. Никита улыбнулся, но совсем не обидно.

— Да нет, — ответил он. — А почему ты так решила?

— Ну… Ты же не знал, что я позвоню. А позвал меня сюда так, как будто встретил знакомую на привычном маршруте.

— Но это же почти так и есть, — кивнул Никита. — И ты действительно моя знакомая, и маршрут довольно привычный.

— Но здесь же дорого… — глупо пробормотала Мадина. — В такие места просто знакомых не приглашают.

От этих ее слов он уже не улыбнулся, а рассмеялся.

— Расслабься, Мадо, — сказал Никита. — Времена, когда я относился к таким приглашениям прагматично, давно прошли. Я могу пообедать с любым приятным мне человеком, не высчитывая при этом, какую пользу извлеку из потраченных на еду денег. Ну, чтобы ты чувствовала себя спокойнее, — добавил он, открывая тисненую папку, — сообщаю, что у меня была назначена встреча с деловым партнером. Но он заболел, представь себе, корью. А я-то уже настроился на респектабельный обед в соответствующей обстановке, и заменять его гамбургером как-то не хотелось. И тут ты звонишь. Очень кстати!

От такого логичного объяснения Мадина в самом деле успокоилась.

— Как дела у Жени? — спросила она.

— У какой Жени? — удивился Никита. И тут же вспомнил: — А!.. Понятия не имею, — пожал плечами он.

— Извини… — пробормотала Мадина.

— Извиняться совершенно не за что. Мужчины моего возраста не задерживают при себе надолго таких девочек, как Женя. — По тому, как изменилось Мадинино лицо, Никита, наверное, понял, что ей не очень нравятся такие слова и, главное, такой взгляд на вещи. Он едва заметно улыбнулся и спокойно объяснил: — Не считай меня бездушным монстром, Мадо. Что такое Женя и чего ей надо от меня, вернее, даже не лично от меня, а вот именно от мужчины моего опасного среднего возраста и выше среднего положения, — это понятно с первого взгляда. Да и без взгляда даже понятно.

— Да?.. — неопределенно проговорила Мадина.

— Да. Этим девочкам нужна материальная поддержка и не только.

— А что еще?

Она снова почувствовала интерес к тому, что говорит Никита.

— Еще — образ жизни, приятный во всех отношениях. Если девочка неглупая, то она понимает под этим не только дорогостоящие подарки, хотя их она в любом случае считает обязательными. Но, повторяю, если она не совсем примитивна, то ожидает также и того образа жизни, который ей не может обеспечить мальчик-ровесник. То есть содержательного общения непосредственно с любовником и с интересной компанией его друзей, еще — каких-нибудь оригинальных путешествий, еще… Да мало ли чего еще! От него она как раз и ждет нестандартных идей. И в том случае, если получает ожидаемое, то может быть очень даже мила, потому что легко внушает себе, что будто бы влюбилась.

— Но, может, она действительно влюбилась.

Мадина вспомнила, как Женя радостно повисла у Никиты на шее — там, в кафе с городскими пейзажами на прозрачных стенах.

— Не может этого быть, Мадо, — все так же спокойно возразил Никита. — Она может внушать себе это только до тех пор, пока эта идея для нее необременительна. Но как только в общении со взрослым дядей возникают проблемы — а они возникают обязательно, за сорок с лишним лет, как ни крути, проблем каждый из нас в себе взрастил немало, — так вот, как только возникают проблемы, девочка моментально смекает, что сильно как-то увлеклась любовью. И начинает считать. Напивается раз в месяц? За колечко с бриллиантом потерплю. Раз в неделю? Пожалуй, этого даже за колечко будет многовато. Тащит в кровать каждую встречную девчонку? За это — хорошенькую машинку. А за что-нибудь похлеще — однокомнатную у метро. Ну, и так далее. Неинтересно все это, Мадо. Очень понятно, потому и неинтересно. Быстро они исчерпываются, такие девочки. Тут Жванецкий совершенно прав: сначала приятно, что она слушает тебя открыв рот, а потом хочется сказать — закрой рот, дура, я уже все сказал. Ну, хватит, — улыбнулся он. — Что за разговор мы затеяли перед обедом! Что ты будешь пить?