Женька, или Безумный круиз - [13]

– Было за тридцать восемь.

Василий присел на табурет и положил прохладную ладонь на лоб больной.

– Тридцати восьми, может быть и нет, но это даже хуже. Почему не принимаешь лекарства? Я же принес тебе целую аптечку. Открой рот, я посмотрю горло.

– Не надо, не болит, – проворчала Женя, отворачивая голову.

– Ничего страшного, пройдет, – уверил ее капитан. Пей больше жидкости – компоты, чай, теплую минеральную…

Женя чуть не заревела.

– А кто их мне принес?!

– Ты что же, ничего и не ела сегодня? – как будто удивился чурбан.

– Уходи! – вспылила Женя. – Умру и без твоей помощи.

Василий Васильевич фыркнул. Потом принялся объяснять, что у них там была нештатная ситуация и вообще он считал что Женя женщина самостоятельная и может сама позаботиться о себе. Он же на службе… В заключение капитан пообещал, что сейчас подаст ей обед и все, что нужно для укрепления организма.

Минут через пять, после того как он ушел, в дверь поскреблись, и в открывшуюся щель просунулась рука с бутылкой того, «что нужно для укрепления организма», затем и сам Стасик. Не переступая порога, он сунул ей коньяк и, подмигнув, спросил шепотом.

– Может быть еще чего?

Женя усмехнулась.

– Еще чего ты взял вчера, как мне помнится, деньгами.

Стасик хихикнул и исчез.

Поднос с множеством блюд, фруктами, напитками, принес вовсе не капитан, а незнакомый курсант, который, очень осторожно поставив ношу на столик и не произнеся ни звука и даже не повернув в ее сторону головы, тут же вышел. Словно приходил в пустое помещение. Женя уже уставшая возмущаться от невнимания взглянула на передачу. Натюрморт ей понравился. Посредине всяческих яств был водружен ананас, предварительно порезанный на дольки, который и навел на мысль закусить им порцию коньяка, поскольку, уже догадывалась, что судового врача ей сегодня не дождаться.

Шхуну больше не швыряло так, как в первую ночь, спать можно было спокойно, но Евгения, с наступления сумерек, не могла задремать, поскольку провалялась весь день в постели, да еще от обиды, что ее так кинули. Пока тьма не сгустилась, она поторчала у иллюминатора, за которым смотреть абсолютно было нечего – лишь один раз, на самом горизонте, ей показалось что-то похожее на судно с крошечными огоньками по всей длине. Может быть какой-то теплоход. Это все, что напоминало о жизни по ту сторону стекла. Не было даже вездесущих чаек.

С палубы донеслось, что-то похожее на звон колокола и Женя, взглянув на часы, поняла, что никакого чуда сегодня не произойдет. Этот «очень уж рисковый» мужик на деле опасается лишний раз промелькнуть у ее дверей, а не то чтобы навестить ее посреди ночи. И о каком это отважном капитане трепались все, начиная с Ксении?…Начало вроде бы было обнадеживающим, но что дальше? Чем она его откинула? Что-нибудь брякнула не к месту? Кто знает. Но даже если и так? Мало ли что треплет ее неуправляемый язык… Если она и несла какую-то несусветицу, или не выбирала выражений, что же из этого надо делать какие-то выводы? Прикопаться можно к каждому. Что же ей теперь учиться заново говорить, заново мыслить, может быть за ново ходить?! Да пошел бы он сам, вместе со своим…

Решительно сбросив с себя всю одежду, Женя забралась под одеяло, полежала с полчаса, затем, еще более решительно, выпрыгнула из постели, налила с полстакана коньяка, выпила, улеглась было на место, и скоро почувствовала, как кровать уходит из-под нее. Снова шторм, или это алкоголь? Провалы были плавными, словно она снова на качелях и Женя, чтобы понять, откуда провокация поднялась, быстро накинула на себя платье и выскочила за дверь. Уже в коридоре она поняла, что сегодня ей море по колено, поднялась на палубу, посмотреть кто на капитанском мостике, и тогда уж решить, куда ей вламываться – в рубку или в каюту.

На палубе было уже совсем темно, лишь кое-где фонари высвечивали нижние паруса, реи, фрагменты надстроек. Небо черное, звездное и безлунное. Как следствие вокруг корабля сплошная тьма. Свет на мостике был таким тусклым, что Женя долго не могла различить не только лиц, но и фигур. Пришлось приблизиться к самому стеклу. Невезуха! На вахте оба – Василий и Андрей. Может быть, кто-то из них скоро и покинет мостик, но, когда это произойдет? Может быть, они теперь и дежурят вдвоем. В целях безопасности. Как бы эта Женька – маньячка не лишила кого из них девственности.

Она все еще не осознала своих намерений, но уйти, так и не выяснив, отчего этот противный перезревший мужлан избегает ее, она не могла. Бессонная ночь ей обеспечена в любом случае, но если ее по-прежнему будут донимать сомнения, догадки, к утру можно и умом тронуться. Женя уже не задавалось вопросом, зачем ей все это нужно, она просто испытывала потребность в разборке и никакая сила остановить ее уже не могла.

Чьи-то шаги за углом надстройки заставили ее прижаться к ступеням, ведущим на мостик, а затем и спрятаться под ними. Однако на освещенную часть палубы, которую она только что покинула никто не вышел. Шаги были негромкими и порыв ветра, внезапно прошумевший в снастях, вообще заглушил их.

Когда ветер стих Женя решила, что у нее уже начинаются слуховые галлюцинации и собралась все же подняться на мостик. В конце концов, должно же у Андрея достать сообразительности оставить их на минутку. Едва она подняла ногу на первую ступень, как дверь стала медленно приоткрываться и одновременно из помещения послышались голоса. Из разговора было понятно, что кто-то покидает пост. Женя снова нырнула под лесенку, и над ее головой протопали ботинки Андрея. Она проводила его взглядом, мысленно перекрестилась и, как только он исчез, живо взлетела наверх. Капитан уставился на нее так, словно на метле влетела баба Яга.