Женитьба по-балтийски - [23]

— Вась, красота-то какая, а?..

— Парадиз…

Офицеры приступили к делу, получили на «Софье Павловне» каюту и вызвали командира БЧ-2 БК-133. Говорили с ним как с закадычным другом.

Отрекомендовались бывшими сослуживцами покойного Ростова, преподавателя кафедры военно-морской географии Училища имени М. В. Фрунзе. Тепло вспоминали о нем, безвременно почившем. Остаются, погоревали они, кое-какие неясности с его смертью, изучаются последние дни и часы покойного. В бумагах обнаружена запись о встрече с Алныкиным накануне злосчастного вечера в «Квисисане». Кстати, что означает цифра «5» рядом с датою и фамилией?

— «Отлично». Так он оценил мои знания, — удивился Алныкин. На дураков эта парочка не походила. Но ведь ради одной цифры командировку в Порккала-Удд не получишь.

Не цифра интриговала прибывших. Они установили, что три недели почти ежедневно Алныкин приходил на кафедру и оставался наедине с Ростовым. О чем тот говорил с ним? Что рассказывал? Швеция, Финляндия, Норвегия, Дания — об этих странах шла речь? Политическая обстановка на Скандинавском полуострове обсуждалась? Морские порты, военные базы, внутренние судоходные пути — вопросы на эту тему задавались?

«Подозреваю, что к следующему визиту вы подготовитесь более успешно…» — только эту фразу и помнил Алныкин. Обычно он вытаскивал билет, думал над ответом минут десять, Ростов же что-то читал, потом вежливо выслушивал, не отрывая взгляда от кончика дымящейся папиросы. «Подозреваю, что…» — Нет… Нет… Нет…

Два вечера отвели на Алныкина приезжие. Хотели использовать его — но для чего, для каких целей? Зачем на «Софье Павловне» открыто говорили всем, что они из разведуправления?.. Алныкин смирился с тем, что он, как все архангельские поморы, и впрямь тугодум, смекалка и хитрость заменены у него честностью, и честно спросил у офицеров, знатоков Скандинавии, кто такой Ральф Лаанпере.

Показалось ему, что они давно ждут этого вопроса. Объяснили охотно. Родился Лаанпере под Петербургом, произошел от четырех корней — сразу и финн, и швед, и русский, и эстонец. Гимназия в Петербурге, университет в Стокгольме, служащий в Эстонии, предприимчивый и ловкий, секретарь Лайдонера, который вместе с Пятсом совершил государственный переворот в 1934 году. Делец от политики, на разных ролях во всех правительствах вплоть до 1940 года.

Перебрался в Швецию, чтоб вернуться в Эстонию с началом оккупации. Настроен крайне антисоветски. Непонятным образом оказался в Швеции до освобождения Таллина. Женат, двое детей, сын — в Америке, дочь — в Западной Германии.

Алныкин долго, загибая пальцы, высчитывал долю русской крови своего будущего ребенка. Сбился.

— Говорят, он — отец моей жены…

И на этот вопрос словообильно откликнулись капитаны 3-го ранга. Отец, это точно. Мать Леммикки служила в доме Лаанпере экономкой или горничной, в 1940 году он сбыл ее сторожу, заставив того жениться на Лилли Кыусаар. Леммикки с детства привыкла к дяде Иви и не сомневается, что он ее отец.

Что касается самого Алныкина, то дела его плохи, очень плохи. А у жены — еще хуже, ее обвинят в дискредитации советского офицера путем обмана и завлечения в брачные узы, в попытке шпионажа на территории арендуемой у Финляндии базы. То и другое, спроецированное на пятьдесят восьмую статью уголовного кодекса, обещает не один год заключения. Спасти могут только чистосердечные признания в том, что шпион-то — муж ее, Владимир Алныкин. А самому Алныкину светит та же 58-я, попытка установления связи с заграничными антисоветскими центрами. Но если признается, что его, неопытного, несведущего и оболваненного любовью, вовлекла в преступную деятельность эстонка Леммикки, то, пожалуй, наказание ограничится судом чести младшего офицерского состава — понизят в звании или уволят в запас.

Короче, или — или. Или Алныкин на свободе, а Леммикки сидит в тюрьме, или сидит Алныкин, а Леммикки разгуливает по Таллину.

Наговорив все это с улыбками, офицеры тепло попрощались с Алныкиным. Им очень нравилось имя «Леммикки», оно, уверяли они, очень редкое. «Рады будем познакомиться с нею…» И отбыли в неизвестном направлении на тральщике. Со шкафута «Софьи Павловны» Алныкин долго смотрел на покидающий бухту кораблик. Поужинал в кают-компании плавбазы, чтоб не терять драгоценного времени, и поспешил к дому. Тумбочка, выкрашенная «слоновой» краской, уже подсыхала, подаренный кухонный столик требовал ремонта, инструмент обещал дать боцман. Окна распахнуты, запах краски выветривается, надо что-то решать с печкой и рамами, дел невпроворот, поэтому к особисту Алныкин попал только после спуска флага.

— Нет ни пропуска для жены, ни самой жены, тревожусь… Где она?

Бригадный особист — парень простецкий, пить мог со всеми.

— Сами ищем ее… Кстати, твой катер доставлял из Таллина особо секретный груз, помнишь?.. Есть сведения, что жена твоя присутствовала при погрузке на катер трех единиц оборудования. Подтверждаешь?

— А что, — поразился Алныкин, — жена пропала вместе с грузом?

Особист поднялся из-за стола и долго матерился… Завел Алныкина в кают-компанию. «Сиди жди, я сейчас…» Вернулся веселым.