Женитьба по-балтийски - [22]

Офицерский мат висел над бухтой Западная Драгэ, на БК-133 не услышали поэтому приказа из Кирканумми: лейтенанту Алныкину — срочно прибыть в штаб!

Жена бригадного минера опрометью помчалась к Володе, чинившему табуретку, и сообщила радостную весть: пропуск оформлен! Иного и не должно быть: с 1944 года по нынешний всех жен пускали в Порккала-Удд, хотя мурыжили и мытарили порою. Однажды, правда, пропуска аннулировали — не женам, а вольнонаемным женщинам из западных областей Украины.

Алныкин отшвырнул табуретку, приладил пистолет и во всеоружии отправился в штаб базы.

Там он узнал, что ждут его в особом отделе, рядом, в минуте ходьбы.

Дежуривший там лейтенант фуражкою, кителем и погонами не отличался от корабельного офицера, но сухопутность проглядывала в нем отчетливо. Резко и нелюдимо, он сказал, куда идти и кому доложить о себе.

Два подполковника курили у раскрытого в кабинете окна, оживленно обсуждая что-то рыбацко-охотничье, ровно никакого внимания не обратив на Алныкина, лишь досадливо кивнув на стул у двери: садись, жди. «Надо с вечера уходить туда, чтоб местечко облюбовать, присмотреться, угадать, откуда ветер дует…» Докурили наконец и закрыли окно. Стало тихо. Алныкину предложили пересесть ближе к столу, что он и сделал. Подполковники зажали его в клещи, один сел за стол, другой сбоку от Алныкина. Участливо спросили, как служится, есть ли жалобы, не вреден ли климат. Умолкли. Пауза угнетала. Куда девать руки — Алныкин не знал, китель не шинель, волнение в карманы не спрячешь. Отвечал он спокойно и кратко. Ждал, каким еще вопросом прервется молчание, и вопрос последовал. Возникло, сказали Алныкину, затруднение с пропуском в закрытую зону, жена его, Алныкина Леммикки Ивиевна, забыла приложить к анкете две фотокарточки размером шесть на девять, не может ли лейтенант Алныкин сообщить ей об этом — по телефону хотя бы?

Предложение это показалось Алныкину диким, рука его поплавала над услужливо придвинутым аппаратом и убралась. Звонить в Таллин? Леммикки, у которой телефона не было? Кажется, подполковники сами поняли нелепость просьбы, сменили тему, сказали, что личное оружие надо сдать «на временное хранение», с чем Алныкин согласился, тем более что в выданной ему расписке (написал ее приглашенный в комнату майор) значилось «и патроны к нему», то есть к пистолету ТТ номер такой-то, без указания количества патронов. Теперь-то, возрадовался Алныкин, комиссии, которая эти патроны считает, можно смело заявить: в особый отдел обращайтесь!

Вслед за майором, унесшим пистолет, в комнату стали заглядывать сподвижники обоих подполковников, изучающе поглядывали на Алныкина, и тот тоже запоминал их на всякий случай.

Время по корабельному распорядку близилось к обеду, но особый отдел, видимо, жил по иным часам. Открылся сейф, на стол легла какая-то папка, так до конца разговора и не тронутая пальцами особиста, но определенно содержащая чрезвычайно важные сведения о командире БЧ-2 БК-133. Оба подполковника знали эту папку назубок, потому что в нее не заглядывали. Где и с кем провел Алныкин отпуск — они сказали ему об этом, им известно было, что провожала его в Таллин аспирантка. Интересовало: кто познакомил Алныкина с Леммикки Ивиевной Йыги и что посулили ему за брак с нею?

Мелькнула в вопросах и фамилия — Лаанпере. Когда Алныкин спросил, кто это, подполковники подумали и все-таки ответили:

— Ральф Лаанпере — настоящий отец вашей жены, враг советской власти, от справедливого возмездия сбежал в Швецию… А указанный ею в анкете гражданин Йыги — подставная фигура. Так кто же вас, Алныкин, навел на дочь Ральфа Лаанпере? Где познакомились с человеком, от имени отца предложившего вам сделку?

Еще ранее Алныкин заподозрил, что эти подполковники — такие же психованные, как майор Синцов, и ему почему-то стало жалко тихого пьянчужку Иви Йыги, а мать жены, Лилли Кыусаар, показалась совсем уж гадкой.

— С Леммикки Йыги мне предложил познакомиться Игорь Александрович Янковский, он из госбезопасности.

Подполковники были ошеломлены, замешательства не скрывали.

— Где? Когда?

— Пятнадцатого марта сего года. В здании гарнизонной комендатуры. В присутствии помощника коменданта майора Синцова. Он это может подтвердить.

Мне угрожали тюрьмою, если я с нею не познакомлюсь, я ведь за два дня до встречи с Янковским столкнулся на улице с будущей женой, имени не спросил, знакомства с нею не завел.

— Как вы попали в комендатуру?

— Этого я сказать не могу. Мне приказали никому ничего не говорить.

Облегчение снизошло на подполковников… Они, разминаясь, походили по комнате, вновь открыли окно, покурили.

— Ну, тогда иное дело… Всякое бывает… Можете внизу получить личное оружие. Всего хорошего!

Последние слова так возмутили Алныкина, что он забыл о пистолете, отданном «на временное хранение». Доехал до бухты, пошел к домику, шкуркой продраил тумбочку, снимая с нее местами сошедшую краску. За этим занятием его застал помощник, присел, молчал. Поднялся наконец:

— Я с Галкой из сельпо договорился, она тебе кухонный столик презентует.

Три дня спустя тральщик высадил на пирс двух капитанов 3-го ранга, подозрительно молодых и восторженных. Они глянули окрест — и благоговейно сняли фуражки. Обоим нет еще тридцати, обоим до дубовых листьев на козырьках трубить еще и трубить под военно-морским флагом.