— Как ты можешь любить мужчину, который заставляет тебя отказаться от ребенка? — воскликнул Бен.
— Я не такая сильная, как ты, — пожала Мариан плечами. — Мне нужен человек, на которого я могу опереться. — И, словно все объяснив, она встала, сняла с плеча сумку и положила к его ногам. — Мне одной не справиться с ребенком.
Бен посмотрел на Мариан, потом на сумку.
— Что это?
— Это вещи, которые тебе понадобятся. Памперсы, питание… А ты что подумал? Что у меня в сумке ребенок?
— После всего, что ты сделала, я бы не удивился.
— Ты же знаешь, я не бесчувственная. — Мариан всхлипнула, заметив отвращение, которое Бен и не пытался скрыть. — В конце концов, это и мой ребенок. Девять месяцев я заботилась о нем, пока он рос во мне. Потом я его родила. — Она глубоко вздохнула и с видом полного отчаяния продолжала:
— Я должна делать то, что лучше для него. Я должна думать о его.., безопасности.
Безопасности?
В сочетании с предыдущими жалобами слово прозвучало странно, если не сказать зловеще.
— Так что ты решил, Бен? Ты хочешь вырастить его? Или мне лучше позвонить в социальную службу и отдать малыша неизвестно кому?
Бен принялся наводить порядок в мыслях и продираться через хаос, царивший в его сознании. Он готовился дать ответ. В этот момент открылась дверь. Послышался шелест шелка и звук шагов, замерших на пороге. Словно издалека до .него донесся голос Джулии. Теплый, заботливый и полный любви.
— Любимый? У тебя все в порядке?
И почти сразу тоном, полным подозрительности и осуждения, заговорила ее мать. Вопрос Стефании пролетел по комнате словно смертоносная стрела.
— Бенджамен, по-моему, вы должны нам объяснить. Кто эта женщина? Что у нее за неотложное дело? Почему вы посчитали возможным уйти с собственной свадьбы и уединиться с ней?
Бен молча повернулся и встретился взглядом с Джулией. Он пытался сказать ей взглядом, что все происходит не так, как он хотел бы. Что он готов отдать правую руку, лишь бы уберечь ее от обиды и унижения, которые свалились на нее. Но способность общаться без слов, которая так легко проявлялась во время танцев, покинула его в тот момент, когда он больше всего нуждался в ней.
На очаровательном лице новобрачной он прочел вопрос. Любопытство. И тревогу.
— Бенджамен, мы ждем, — напомнила теща.
— Уходите, Стефания, — сказал он. — Это вас не касается.
— Если это затрагивает мою дочь, а глядя на ваше лицо, я могу предположить, что затрагивает, то это касается и меня.
Ему стало холодно от мысли, что все кончено.
Холод, злость и страх переполняли его. За пятнадцать минут все изменилось. Все, что он считал своим до конца земных дней, вдруг куда-то испарилось. И не в его силах что-либо изменить.
— Джулия, — сдавленным голосом произнес Бен, — то, что я должен сказать, касается только тебя. Я не позволю, чтобы твоя мать за нас принимала решения. Или убери ее отсюда, или я не отвечаю за свои поступки.
— Мама, — Джулия повернулась к матери, — пожалуйста, оставь нас одних.
— С этой особой? — Стефания жестом показала на Мариан. — Ни за что, моя дорогая! Если останется она, останусь и я.
Злость Бена переросла в ярость. Теща доводила его до белого каления. Им овладело что-то вроде безумия. Он никогда не был человеком, склонным к насилию. Но в этот момент он подумал, что мог бы убить, если бы убийство защитило его любимую. А он любил Джулию больше жизни.
К счастью, дверь снова открылась. На пороге стояла Фелисити Монтгомери. Единственный человек на земле, который мог повлиять на Стефанию.
— В фойе ждет мужчина с ребенком, — сообщила она. — Он думает, что вроде бы здесь его жена.
Он хотел бы знать, выполнила ли она дело, ради которого пришла.
— По-моему, мы все хотели бы услышать ответ на этот вопрос, — фыркнула Стефания. — Почему вы не пригласили его присоединиться к пашей компании? Вероятно, он был бы более откровенным.
Но Фелисити кое-чему научилась за свои семьдесят девять лет. Она не нуждалась в объяснениях, чтобы почувствовать враждебность и напряжение, висевшие в воздухе.
— По-моему, Стефания, ты ошибаешься. Бел, у тебя огорченный вид. Я могу что-нибудь сделать?
— Да, — ответил Бен. — Увести отсюда мать Джулии прежде, чем я скручу ей шею. Она вмешивается не в свое дело.
— Считай, что это сделано, дорогой мальчик, строго ответила она. Потом крепко взяла его тещу за локоть и повела к двери. — Пойдем, Стефания! Ты слышала, что сказал мужчина?
Наступившее молчание оказалось чуть ли не хуже предшествовавшей ему агрессивности. Оно распространилось по комнате словно отравляющий газ, который парализовал троих оставшихся.
— Бен, ты хочешь, чтобы я подождала в фойе? первой заговорила Мариан.
Он кивнул, не доверяя своему голосу.
Оставив сумку там, где бросила, Мариан направилась к двери и па мгновение остановилась возле Джулии.
— Очень жаль, что я испортила вам свадьбу, проговорила она. — Надеюсь, вы поверите мне, если я скажу, что это совсем не входило в мои намерения.
— Перестань, Мариан! — прогремел он. Мысль о том, что Джулия услышит новость от кого-то другого, а не от него, вернула ему силы.
Все это время Джулия стояла не шелохнувшись, не сводя спокойного взгляда с лица мужа.
