Жених напрокат - [11]

Постепенно наше ворчание переросло в продолжительные разговоры во время прогулок по Вашингтон-сквер или за чашкой кофе в студенческой столовой. Мы начали вместе заниматься, готовясь к неизбежному — к тому дню, когда Зигман вызовет нас. Я с ужасом ожидала своего часа, понимая, что это будет избиение младенцев, но втайне не могла дождаться, когда придет очередь Декстера. Зигман измывался над слабыми и застенчивыми, а Декс был не робкого десятка. Я была уверена, что он не сдастся без боя.

Хорошо помню этот день. Зигман стоял за кафедрой, изучая список студентов, в котором были и наши карточки, вырезанные из общей фотографии курса (выбирая очередную жертву, он просто истекал слюной). Он взглянул сквозь маленькие круглые очки (точнее сказать, пенсне) в нашу сторону и сказал:

— Мистер Талер.

Фамилию Декса он произнес неправильно.

— Тэлер, — невозмутимо отозвался Декс.

Я затаила дыхание; еще никто не осмеливался поправлять Зигмана.

— Прошу прощения, мистер Тэлер, — отреагировал Зигман с легким лицемерным поклоном. — Итак, дело «Пальсграф против железнодорожной компании Лонг- Айленд».

Декс спокойно сидел с закрытым учебником, в то время как все остальные нервно искали это самое дело, которое нужно было изучить накануне. Речь там шла о железнодорожном инциденте. Пробираясь через толпу к вагону, служащий выбил из рук у пассажира упаковку динамита, нанеся тем самым телесные повреждения другой пасса-жирке, миссис Пальсграф. Судья Кардозо, соглашаясь с мнением большинства присяжных, утверждал, что случай с миссис Пальсграф не является «предсказуемым» и потому железнодорожная компания не обязана выплачивать ей предусмотренную компенсацию. Служащий, как объяснил судья, возможно, обязан возместить ущерб, нанесенный владельцу багажа — но не миссис Пальсграф.

— Должна ли была пострадавшая сторона получить компенсацию? — спросил Зигман.

Декс не ответил. На мгновение я испугалась, что он окаменел от страха, как и все его предшественники. «Скажи, что нет! — посылала я ему мощные мозговые импульсы. — Поддержи мнение присяжных». Но когда я увидела выражение его лица и сложенные 39

на груди руки, то поняла, что он просто выдерживает паузу. Большинство первокурсников отвечали быстро, нервно и путано, как будто скорость реакции Жим** могла искупить их незнание. Ничего похожего в случае с Дексом.

— Как я думаю? — спросил он.

— Я ведь к вам обращаюсь, мистер Тэлер. Стало быть, хочу знать ваше мнение.

— Я считаю, что — да, истица должна была получить компенсацию. Я согласен с точкой зрения судьи Эндрюса.

— В самом деле? — Зигман неприятно возвысил голос.

-— Да. В самом деле.

Меня удивил этот ответ, потому что сам Декс сказал мне перед началом семинара: «Я не уверен, что в 1928 году был широко распространен крэк, но, по-моему, судья Эндрюс здорово обкурился, когда писал свое заключение». А еще больше я была поражена этим дерзким «в самом деле», которое Декс повторил, словно с целью поддразнить Зигмана.

Впалая грудь профессора заметно заколыхалась.

— Итак, вы думаете, служащий должен был предвидеть, что безобидный на вид предмет, пятнадцати дюймов в длину, завернутый в газету, содержал взрывчатое вещество и мог нанести истице увечье?

— Разумеется, это было возможно.

— Стало быть, он должен был предусмотреть, что сверток мог нанести увечье любому человеку? — В голосе Зигмана нарастал сарказм.

— Я не сказал любому. Я сказал истице. Миссис Пальсграф находилась в опасной близости от него.

Зигман нервно приблизился к нам и положил свою «Уолл-стрит джорнал» на закрытую тетрадку Декса.

— Пожалуйста, верните мне газету.

— Я бы предпочел этого не делать.

Аудитория была в шоке. Большинство из нас подыграли бы ему и вернули бы газету, которую Зигман явно использовал в определенном качестве.

— Предпочли бы этого не делать? — Зигман склонил голову набок.

— И был бы прав. В нее может быть завернут динамит.

Полкласса затаило дыхание, полкласса фыркнуло. Разумеется, в рукаве у Зигмана был козырь, и он готов был в любой момент поймать Декса на слове. Но Декс все предусмотрел. Профессор был явно разочарован.

— Хорошо, давайте представим, что вы по моей просьбе решили вернуть мне газету, что в нее действительно был завернут брусок динамита и что он действительно нанес нам увечье. Что тогда, мистер Тэлер?

— Тогда я подам на вас в суд и скорее всего выиграю дело.

— А эта компенсация будет аналогична той, о которой говорит судья Кардозо?

— Нет.

— В самом деле? А почему?

— Потому что я подам на вас в суд за умышленное нанесение увечья, а Кардозо говорит о халатности. Ведь так? — Декс чуть повысил голос, как и Зигман.

Кажется, я совсем перестала дышать. Зигман сложил ладони и прижал их к груди, как в молитве.

— В этой аудитории вопросы задаю я. Если вас это не коробит, мистер Тэлер.

Декс кивнул, как бы говоря: ради Бога, я не против.

— Хорошо, давайте представим, что я случайно уронил газету на вашу парту, вы вернули ее и получили увечье. Мистер Кардозо подтвердил бы ваше право на компенсацию?

— Конечно.

— Почему?

Декс вздохнул, показывая, что все это ему надоело, и ответил — быстро и четко:

— Потому что совершенно очевидно, что динамит в принципе мог явиться причиной увечья. Вы уронили сверток, содержащий взрывчатое вещество, в опасной близости от меня, нарушая тем самым мои защищаемые законом права. Ваш непреднамеренный поступок стал причиной опасной ситуации, очевидной даже неискушенному взгляду.