Женатые. Часть 2 - [24]

Все внутри меня хочет наполнить ее своей спермой и смотреть, как она извивается, задыхаясь, отходя от множественных оргазмов, которые, знаю, я могу ей доставить. Вместо этого мой мозг кричит, чтобы я остановился. Сказал ей правду.

— Подожди, — говорит она, положив руку мне на грудь.

Я почти рад, когда она останавливает меня.

— Что-то не так?

— Разве нам не нужен презерватив? Я не на таблетках.

— Я…

Мое сердце колотится, голова кружится, и, мне кажется, я словно в бреду. Это последствия того, что я отчаянно чувствую ее вокруг себя, или потому, что не абстрагировался от обмана и опустошения, которое маячит впереди. Даже не знаю.

— Я не могу этого сделать, — произношу я.

— Что? Почему? — Оливия садится, глядя на меня в замешательстве.

Я отвожу взгляд в сторону.

— Просто не могу, — бессмысленно повторяю я, не в силах придумать что-то другое.

— Если речь идет о презервативах, я сбегаю в аптеку. Это займет десять минут. Максимум пятнадцать, — в ее голосе слышится беспокойство.

Я качаю головой.

— Прости. Мне неожиданно стало не по себе.

Это не совсем ложь; мой желудок, конечно, крутит. Я встаю с постели и поднимаю свои боксеры с пола, надевая их, и Оливия хмурится.

— Какого черта, Ной?

Я не отвечаю; просто хватаю подушку с кровати и направляюсь к дивану. Черт, это будет долгая ночь.

***

— Погоди, я правильно тебя понял? — говорит Стерлинг с полным ртом блинчиков. — Ты притворился, что у тебя болит голова, как старая домохозяйка, и не трахнул ее?

Я тыкаю вилкой в яйца, протыкая желтки, аппетит пропал. Конечно, вчера вечером я не был болен. Это было наваждение позора и сожаления.

— Я не мог этого сделать.

Стерлинг качает головой.

— Конечно, не мог. Тебе нужно перестать вести себя как пещерный человек и поговорить с ней о контракте. Для чего еще нужны слова? Я тебе это говорил еще на свадьбе, хочу напомнить, — он указывает на меня вилкой, акцентируя на этом внимание.

— Ага-ага. Заткнись, — я делаю глоток чая, пока Стерлинг продолжает есть. По крайней мере, хоть у одного из нас есть аппетит.

После бессонной ночи, проведенной на диване, я рано встал и попросил Стерлинга позавтракать со мной перед работой. Мы никогда не встречались так рано, но он практически прыгал от счастья. С самого начала он знал, что наш спланированный брак потерпит крушение, и я думаю, этот ублюдок просто хотел занять место в первом ряду.

— Даже не знаю, любит ли она детей, хочет ли она их, — рассуждаю я вслух.

— Да, это проблема.

Будь он проклят за то, что всегда является голосом разума. Благодаря ему, все мои головоломки выглядят простыми и очевидными.

И я начинаю понимать, что между мной и Оливией есть что-то бóльшее, искра. Я не смогу обмануть женщину, особенно Оливию. Она не только средство для достижения цели. Между нами может быть что-то реальное, и я не готов упустить такую возможность.

Но все же… Судьба всей нашей компании стоит на кону. Как мне защитить и Оливию, и «Тейт и Кейн»? Как убедить ее?

Я бросаю немного денег на стол и встаю, не способный больше есть.

— Мне нужно в офис. Спасибо за беседу.

— В любое время, если тебе потребуется психолог, я здесь, — произносит Стерлинг, улыбаясь, прежде чем снова накинуться на блинчики.

Приехав на работу, я тут же направляюсь в место, где, уверен, Оливия не найдет меня.

— Привет, Росита, — говорю я и опускаю прилавок в почтовом отделении, присаживаясь.

— Я скучала, любовь моя, — говорит она, толкая тележку, заполненную посылками. Когда она приближается, то цокает себе под нос. Затем останавливается передо мной и проводит большим пальцем под моим глазом.

— Ты плохо выглядишь. Обычно у тебя не бывает темных кругов под глазами.

Я пожимаю плечами.

— Я не выспался.

— Ох? — она понимающе мне улыбается.

— Нет, ничего подобного, — думаю, нужно дополнить свое заявление предисловием; в противном случае люди, вероятно, подумают, что я занимался любовью со своей краснеющей невестой. В конце концов, мы новобрачные. — Я спал на диване прошлой ночью.

Она мгновенно мрачнеет и, нахмурившись, гладит меня по щеке. Затем опускается на стул напротив меня.

— Расскажи маме Росите об этом.

— У нас с Оливией все хорошо… Просто немного сложно.

— Сложно? — Росита приподнимает брови.

— Как ты поняла, что хочешь детей?

Судя по ее удивленному выражению лица, это явно не то, что она ожидала услышать.

— Не знаю. Полагаю, я всегда знала это еще с детства, и хотела быть матерью.

Я киваю. В этом есть смысл. Думаю, женщины просто знают об этом. У них есть материнский инстинкт, как и тикающие биологические часы. Только не знаю, чувствует ли это Оливия.

— Ты хочешь детей? В этом проблема? — спрашивает Росита своим спокойным, но уверенным голосом.

Я всегда хотел по крайней мере одного ребенка, надеюсь, двух. Но в этой ситуации не важно то, чего мы хотим. Наши всезнающие отцы лучше понимали, что нам надо создать семью, чтобы возглавить их огромную корпорацию, и теперь я ощущаю всю тяжесть давления, что должен засунуть свой батон в духовку Оливии как можно скорее.

Но, действительно ли Росите нужна вся эта информация?

Решая сохранить этот разговор максимально простым, я просто отвечаю:

— Да. Но я не знаю, что думает Оливия на этот счет.