Риз
Она держится спокойно, словно и не разбивала весь мой мир вдребезги шесть лет назад.
Моргая, я смотрю на великолепную женщину, скромно стоящую передо мной, надеясь, что это не галлюцинация из-за слишком большого количества выпитого скотча.
— Мейси?
Я бы узнал ее где угодно, но это не та девушка, которую я помню. Я не видел ее много лет, и она повзрослела. Сильно. Черты ее лица стали более резкими и потеряли детскую округлость, волосы теперь выглядят длиннее и светлее, на лице — прекрасно наложенный макияж. Я не помню, чтобы она когда-либо пользовалась косметикой. Но больше всего изменений во взгляде, словно она слишком много всего повидала в жизни и с трудом прогрызала свой собственный путь. Она стала жестче, резче, мудрее… но все еще остается моей Мейси. И при виде ее мое сердце бьется, как чертов барабан.
— Привет, Риз, — у нее уверенный тон, но язык тела этому не соответствует. Пристальный взгляд насторожен, и она мгновенно переводит его с моего лица на пол, к ногам.
Я влюбился в нее, когда мне было девятнадцать, а ей шестнадцать. Я знал, что это неправильно, ведь она была младшей сестрой моего лучшего друга Хейла. Но в тот год она потеряла своих родителей в авиакатастрофе, и я был тем, к кому она обратилась за утешением. С того момента наша дружба развивалась.
Конечно же, Хейл ничего не знает о нас. Между нами все закончилось, когда она отправилась на учебу в колледж. Это должно было закончиться. Мейси всегда была достойна большего, и ее отъезд был именно тем, в чем она нуждалась, даже если вместе с собой она забрала часть меня…
Несмотря на то, что мы стоим в оживленном салоне моего БДСМ-клуба «Жажда», воспоминания переносят меня на шесть лет назад в ее тихую полутемную спальню. Тогда мне было двадцать лет, у меня были желания и потребности взрослого мужчины, а она была всего лишь неопытной девочкой семнадцати лет…
***
Трусики Мейси были мокрыми, а ее грудь поднималась и опускалась из-за быстрых мелких вздохов.
— Ты в этом уверена? — спросил я ее.
— Уверена, — ее голос был тихим, но ровным.
Белое хлопчатобумажное нижнее белье почти ничего не скрывало, так как влажная ткань прилипла к манящей розовой коже. Я потирал через трусики ее клитор, не желая раздевать ее полностью, потому что знал, что произойдет, как только я это сделаю. Ее колени были широко раскинуты, тонкая майка не могла скрыть твердых пиков ее сосков. Она была прекрасна — пример противоречия: застенчивая, но раскованная; неопытная, но нетерпеливая.
Она постанывала, когда я пальцами ласкал ее. Мой член был настолько твердым, что причинял боль, а вся кровь циркулировала только ниже пояса, заволакивая мой здравый смысл. Продолжая ее ласкать, свободной рукой я избавился от ремня и расстегнул штаны. Взяв член в руку, я быстро задвигал ею вверх и вниз, так чертовски нуждаясь в освобождении, что это причиняло физическую боль.
Мы с Мейси одновременно испустили дрожащие вздохи. Ее взгляд был прикован к моим порывистым движениям, и я чувствовал, как дрожат ее мышцы.
— У тебя есть презерватив? — спросила она с легкой дрожью в голосе.
В моем портмоне всегда было два презерватива.
Сейчас я так сильно ее хотел. Но и с такой же силой я терял голову от страха. Я никогда не спал с моей любимой девушкой. Вплоть до этого момента, секс для меня был бессмысленным физическим актом, подразумевающим удовлетворение потребности, бушующей внутри меня, не более, чем обычный перепих на выходных с девушками, чьи имена я уже и не помнил утром.
Но Мейси была не просто девушкой, которую я любил, также она была младшей сестрой моего лучшего друга и девственницей (комбинация, которая была полностью под запретом). Так что я делаю в ее постели со своим членом в руке?
Я не ответил ей на вопрос о презервативе не потому, что не мог, а потому, что в тот момент единственное, чего я хотел, это посмотреть, как она кончит. Увидеть ее прекрасные черты, когда она полностью потеряет контроль.
Я наклонился, чтобы захватить ее рот в поцелуе, и наши жадные языки встретились в жарком танце, когда она слегка приподняла свои бедра над кроватью, вжимаясь в меня. Еще раз скользнув рукой вверх и вниз по своему стволу, и я понял, что скоро кончу. Поцелуями я проложил дорожку вниз по ее шее к ключице, скользя губами ниже по ее телу, мимо впадины живота, пока не устроился между ее бедер.
Отодвинув в сторону ткань ее трусиков, я обнажил ее нежную розовую плоть. Она была прекрасна. Когда мы шалили, я всегда настаивал на том, чтобы ее трусики оставались на ней. Это было моим единственным, не подлежащим обсуждению, правилом, сущим пустяком, облегчающим мою вину. Мейси открыла рот, чтобы возразить, но почувствовала, как мой язык ласкает ее клитор. Со всхлипом она откинула голову на подушку, а руками вцепилась в мои волосы, притягивая меня ближе.
