Жена за один пенни - [37]

Лиз нахмурилась. Мысль о предстоящей ночи, естественно, беспокоила ее в течение некоторого времени, и она почти дошла до того, чтобы самой прийти к мужу, но сейчас Нигель все испортил, и внутри нее снова бушевала ярость и желание сопротивляться.

— Если ты смог обойтись без меня в течение двух недель, то и дальше сможешь, — резко ответила она, чувствуя разочарование от того, что Нигель все повернул таким образом. Ну почему он был так раздражающе неуклюж?

Нигель встал и включил свет. Лампа осветила прелестное лицо Лиз, и Нигель подошел ближе, глядя ей в глаза:

— Ты плохо знаешь меня, дорогая. Ты бы уже должна понимать, что не сможешь бесконечно сопротивляться.

И не прерывай… Я не мальчик, и знаю, что пробудил и в тебе желание… Знаю, Лиз, и хотя ты упорно отрицаешь это, ты наслаждалась в ту единственную ночь нашей любви.

Глаза Лиз горели. Почему этот мужчина не может говорить более утонченно, более дипломатично? Ему нравится сердить ее, вот в чем дело, а она позволяет ему это. Если бы она только могла надеть на себя маску ледяного равнодушия, как собиралась, тогда, возможно, он перестанет относиться к ней с этой раздражающей насмешливостью…

— Ты слишком высоко себя ценишь! — закричала Лиз. — О каком перемирии может идти речь, если ты сам все время провоцируешь меня? — Ей не хотелось, чтобы в голосе так явно звучало разочарование, но, увы, Нигель уже заметил это, и его лицо немного смягчилось. Он мягко протянул Лиз руку.

— Болван, — пробормотал Нигель сам себе, — похоже, я сломал твое сопротивление, сам не заметив как.

Лиз вспыхнула, но Нигель, казалось, не заметил этого.

— Возьми меня за руку, дорогая, — попросил он.

Лиз чувствовала, что готова сдаться, но все же заявила, игнорируя протянутую руку:

— Я слишком честный человек, Нигель, чтобы только изображать подчинение. Я — то, что я есть, а именно, женщина, которая не собирается подчиняться ни одному мужчине.

С приглушенным ругательством Нигель схватил Лиз за руку, а через секунду она уже была в его железных объятиях. Страстным поцелуем Нигель впился в ее губы.

— Мы, пожалуй, вряд ли отправимся на прогулку, — заметил он некоторое время спустя. — Слишком поздно.

Лиз сжала зубы:

— Я пойду гулять, чтобы ты ни сказал.

— Одна? — Нигель отступил на шаг назад.

— Я не боюсь темноты, — отпарировала она с чувством, и он рассмеялся.

— Ничего не боишься, не так ли?

Он ждал ее ответа, но Лиз отвернулась, разъяренная; она вся дрожала.

— Неужели я заставил тебя бояться? Я ведь предупреждал, что я не слишком терпелив. А ты уже довела меня до того состояния, когда верх берут примитивные инстинкты. Теперь я хочу одного — подчинить тебя, неважно каким способом.

Выражение лица Нигеля изменилось, он казался безжалостным и непреклонным. И хотя ее голова была гордо поднята, а глаза горели, Лиз почувствовала внутри странную дрожь. Это разозлило ее еще больше, и она сделала несколько шагов в сторону выхода в сад. Но рука Нигеля остановила ее, и Лиз в гневе повернулась к мужу:

— Дай мне пройти!

— Ты — ведьма, Лиз, — неожиданно усмехнулся он, продолжая держать ее за руку. — Ты говорила о провокациях… Дорогая, это ты провоцируешь меня. Решив жениться на тебе, я знал, что ты — это вызов моим силам, и я с удовольствием приму его…

Губы Нигеля снова прильнули к ее рту. Лиз отчаянно боролась, но в следующее мгновение он легко, как перышко, поднял ее на руки и понес в дом…

Неделю спустя, вернувшись после трехдневной поездки, Нигель сообщил Лиз, что они приглашены в гости на яхту Дендраса, находившуюся сейчас в гавани на Родосе.

— Мы пробудем там три или четыре дня, — сказал Нигель, — так что захвати побольше нарядов.

Лиз хотела ответить так, чтобы посильнее разозлить мужа, но, ничего не придумав, лишь сказала:

— Я не желаю ехать с тобой.

— Но я не могу быть там один, — тихо ответил Нигель.

— Тогда возьми с собой Грету… — Слова уже были произнесены, прежде чем она смогла остановиться, и Лиз опустила глаза, стараясь выглядеть как можно более невозмутимо. Если он возьмет с собой Грету… Нет, он не может так сделать, по крайней мере, не на яхту своих друзей.

Глаза Нигеля потемнели.

— Ты отправляешься со мной, — отрезал он опасно спокойным тоном. — И больше никаких детских отказов или глупых угроз. Ты знаешь меня уже достаточно хорошо, чтобы понять: я не бросаю слов на ветер.

— Ты не сможешь насильно затащить меня на эту яхту!

— Ты полетишь на остров Родос со мной.

Тот же спокойный голос, то же чувство опасности.

Нигель казался таким уверенным в себе… и в ней. Да, заявив с такой убежденностью, что ей понравилось заниматься с ним любовью, он знал, о чем говорит. И хотя внутренне Лиз проклинала свою неспособность сопротивляться, в то же время она знала, что без Нигеля ее жизнь станет пустой.

Неужели он победил и она действительно желать его? Эта мысль заставила Лиз поморщиться. Она никогда не хотела влюбляться, а тем более заниматься любовью. И признать, что ее тянет к Нигелю так сильно, что она фактически стала пленницей своих чувств, было для Лиз чем-то, к чему она смогла бы привыкнуть только по истечении некоторого времени. А сейчас эта мысль была неожиданной и, как следствие, неприятной. Лиз решила, что все, что ее и мужа связывают лишь плотские наслаждения, непреодолимая страсть.