Жена в награду - [30]

– Я не могу видеть камни ни на земле, ни в стене тридцатиметровой башни, – пробормотала она, и Роберт почти обрадовался, что она не может увидеть, как он густо покраснел от стыда.

Она вздохнула.

– Я не говорю, что вы не видели того, на что смотрели, – сказала она медленно, как непонятливому ребенку, – я просто думаю, что вы неправильно это поняли.

Роберт сжал зубы.

– Ну, а как бы ты это поняла? – с насмешливой вежливостью спросил он.

Она улыбнулась и наклонилась к его уху:

– Роберт, я полагаюсь на мою все еще действующую память; я помню, кто-то сказал, что свалка камней вокруг башни образовалась не потому, что они падали сверху, просто их никогда и не поднимали.

Роберт некоторое время тупо молчал.

– Мне не пришло в голову, – простовато признался он. – Итак, миледи, по вашему просвещенному мнению, в башне можно безопасно провести ночь? – спросил Роберт, не сознавая, какую бурю поднял в ее душе.

Имоджин пребывала в крайнем смущении. За короткое время она пережила столько чувств, что теперь не могла приноровиться к спокойным манерам Роберта. Она не ожидала, что он признает свою ошибку, – не мог Роберт этого сделать! Это приводило в замешательство, она не знала, как реагировать. Ее мир покачнулся, она не понимала, чего от нее ждут.

– Вероятно, – насупившись, сказала она.

Он наклонился и чмокнул ее в сдвинутые брови.

– Тогда уходим, если не хотим, чтобы нас съели волки.

Он помог ей встать на ноги, взял, из костра горящую палку, чтобы как факелом освещать путь, и затоптал костер. Имоджин попробовала сделать шажок, но боль от стертых ног была такой острой, что она чуть не закричала. Однако гордость требовала скрывать свою неполноценность, и она быстро сделала безразличное лицо.

– С тобой все в порядке? – участливо спросил Роберт, внезапно оказавшийся рядом. Кажется, он говорил искренне, но Имоджин не удержалась и протянула руку к его лицу, чтобы это проверить. Мышцы лица были напряжены, губы сжаты, это говорило о тревоге. Он и в самом деле о ней заботится!

– Нет, по-моему, нет, – медленно сказала она, пугаясь своей честности.

Он тихо чертыхнулся, потом расплылся в мальчишеской улыбке.

– Я оставил неподалеку Даггера. Думал послать за ним кого-нибудь, как ты отнесешься к скачке под луной? Ты не боишься лошадей?

Она закусила губу и потрясла головой, стараясь сдержать восторг. Лошадь! Как давно она не сидела верхом, не чувствовала, как под ней ходят мускулы, не летела вскачь!

– Я буду рада прокатиться, – сказала она и пискнула от восторга.

Он без усилий взял ее на руки.

– Миледи, конь вас ждет. Нельзя терять времени.

Имоджин улыбнулась и сказала скорее себе:

– О, Роберт, если бы ты знал, как много времени я потеряла.

Она погладила бархатную морду лошади; Даггер мягко подышал ей в ладонь, повернул голову и толкнул в спину. Она оцепенела, а потом тихо засмеялась.

– О, ты меня простил за то, что тебя разбудили? Почему-то я не думаю, что сэр Роберт такой же отходчивый. – Ветер доносил до нее чертыхания Роберта; она улыбнулась.

Странно, но она не боялась вспышек его темперамента. Ее смущение никуда не делось, но она со все возрастающей ясностью понимала: Роберт не похож ни на одного мужчину, которого она встречала. К нему не применимы правила, которым она долго следовала ради сохранения жизни. К счастью, она быстро выучила новые. И узнала, какой бы властью ни обладал Роберт как ее господин и муж, он умеет быть бесконечно нежным, боится причинить ей боль и, кажется, действительно заботится о ней.

Еще она узнала, что он один обладает способностью растопить черную темноту внутри ее.

Она потерлась лицом о шею лошади, вдохнула полузабытый запах, надеясь, что в воспоминаниях о давней наивности сумеет убежать от мучительной надежды, пробудившейся в душе. Она как никто другой должна была знать, что надежда – прибежище дураков. Что нежные не выживают в этой жизни, что надежда – единственное опасное оружие, направленное против тебя. Но Роберт разрушал все старательно выстроенные стены, с ним Имоджин начинала верить, что мир вокруг наполнен светом и надеждой.

Чуть улыбнувшись, она подумала: судя по ругательствам, сотрясающим воздух, одна только надежда не приведет их в башню.

– Ты уверен, что тебе не Нужна моя помощь? – спросила Имоджин, но в ответ услышала только пыхтение.

Короткая тишина и вдруг треск дерева, а за ним восхищенный присвист.

– Черт возьми, ты была права! Под этим дряхлым люком каменная лестница! – Роберт так и лучился энтузиазмом и энергией.

– Не надо так уж удивляться, а то можно подумать, ты считал, что я врала, – сказала она с напускной строгостью, стараясь игнорировать трепет, вызванный прикосновением его руки.

– Ну как тебе сказать… – протянул он и театрально застонал, увидев нацеленный в живот кулак. Он легко перехватил ее руку и сжал. – Нет, не врала, но тебя могли неправильно информировать.

Она подняла брови и сменила тему:

– Ну раз ты открыл дверь, наверное, следует туда войти. – Она безуспешно старалась скрыть возбуждение и подавить страх, который ему сопутствовал.

«Роджер, я здесь, – мысленно обратилась она к брату, – я все-таки здесь, в твоей башне, несмотря на все твои угрозы и насмешки. Я здесь, но я так боюсь…»