Жена пилота - [55]

 Сделай это для меня! Пожалуйста!

 Мэтти хотела посмотреть новости по телевизору, — сказала Джулия, — но мне удалось ее переубедить. К счастью, на Рождество мне одолжили кассету со «Свидетелем».

 Роберт вышел из комнаты.

 «Пошел мыть посуду», — догадалась Кэтрин.

 Кажется, ей нравится, — продолжала бабушка. — Она хорошо выспалась, спала до двух часов… затем я ее накормила…

 Не разрешай Мэтти смотреть телевизор. Я серьезно. Если понадобится, перережь кабель.

 Крутанувшись на стуле, женщина посмотрела на занесенное снегом окно.

 «Мойра жила здесь».

 Роберт с тобой? — спросила бабушка.

 Да.

 Он заезжал к нам.

 Я знаю.

 Значит, тебе известно о… — осторожно начала Джулия.

 …об отсутствии Джека в номере? Да.

 Закинув ногу за ногу, Кэтрин сомкнула пальцы на колене.

 Две записи, разделенные четырьмя годами. Одинаковые инициалы.

 Волна непроизвольного страха нахлынула на нее. На лбу выступил холодный пот.

 Не теряй веры, — посоветовала внучке Джулия.

 О какой вере ты говоришь? — не без иронии спросила Кэтрин.

 Ты лучше меня знаешь.

 Я стараюсь быть оптимисткой.

 Только что передали уточненный прогноз, — сказала Джулия. — От десяти до двенадцати градусов.

 Тогда я собираюсь и еду, — вытирая лоб рукавом, сказала ее внучка.

 Не глупи. Сейчас лучше не показываться на улице без крайней необходимости. Вы там не голодаете?

 «Бабушка в своем репертуаре», — подумала Кэтрин.

 Я ела. Могу я сейчас поговорить с Мэтти?

 Помолчав, Джулия мягко сказала:

 Мэтти сейчас смотрит «Свидетеля». С ней все в порядке. Если ты поговоришь с ней, девочка опять расстроится. Мэтти необходимо душевное спокойствие. Пусть несколько дней посмотрит фильмы по видео, поест попкорн. Это будет для нее как лекарство. Хорошо, Кэтрин?

 Но я хочу быть с моей дочерью! — запротестовала женщина.

 Кэтрин! Ты была с ней с самого первого дня, все десять дней… И что же? Вы мучите друг друга. Тебе жалко ее, ей — тебя. Вы смотрите друг на друга и мучаетесь от осознания тяжести общей потери. Зачем все это?

 Я ее люблю.

 И я вас люблю… обеих…

 Подойдя к окну, Кэтрин вытерла запотевшее стекло.

 Падал густой снег. Ведущая к дому подъездная дорожка утопала в заносах. На крышах автомобилей налипло никак не меньше восьми дюймов снега.

 Кэтрин зевнула. Джулия как всегда была права: ехать в такую погоду просто глупо.

 Пересиди снегопад в доме, — раздался в трубке голос бабушки.

 Всю вторую половину дня не переставая валил снег. Временами до ушей Кэтрин долетали свист и завывание ветра, которые, впрочем, быстро затихали. Было видно, что метель вскоре выдохнется.

 Пока Роберт звонил по телефону из кабинета Джека, Кэтрин бродила из комнаты в комнату, то сложив руки на груди, то нервно перебирая пальцами. Ее взгляд беспокойно блуждал по стенам. Она то и дело посматривала на запорошенный снегом газон. Кэтрин одолевали тяжелые думы.

 Как-то незаметно для себя она очутилась в ванной комнате и, сняв одежду, открыла горячий кран. Подождав, пока вода нагреется до приятно обжигающего состояния, Кэтрин ступила под душ, нагнула голову и замерла. Ей было очень хорошо. Она стояла под душем, пока бак с подогретой водой не опустел и не полилась холодная вода.

 Закрутив кран, Кэтрин услышала, как кто-то играет внизу на пианино. Это была не аудиозапись, в этом она была уверена.

 Поправив воротник длинного серого халата, Кэтрин посмотрела в зеркало. Оттуда на нее взглянула пожилая женщина с помятым лицом и пустыми глазами.

 Расчесывая на ходу волосы, Кэтрин спустилась по лестнице на первый этаж. В «длинной» комнате Роберт играл на пианино. Музыкальное произведение было ей хорошо знакомо: «Fantaisie Impromptu» Шопена. Великолепное, изумительное творение гениального поляка, исполненное экстравагантной живости и благозвучности.

 Кэтрин прилегла на диван, скромно запахнув полы своего купального халата так, чтобы не видны были ноги. Ее глаза закрылись. В отличие от большинства слышанных ею доселе трактовок «Fantaisie Impromptu», Роберт играл Шопена без тени сентиментальности, сохраняя при этом недосказанность запретных секретов и тревожащих душу воспоминаний. В его игре слышался перезвон бриллиантов, сыплющихся на гладкую поверхность полированного стола.

 Повернутое торцом к окну, пианино стояло в углу комнаты. Роберт играл с закатанными рукавами, что помогало Кэтрин следить за элегантными движениями его рук. Возможно, всему виной холод и снег за окнами, улучшившиє акустику «длинной» комнаты, а может гробовое молчание, царившее в доме, способствовало тому, что игра Роберта показалась Кэтрин такой совершенной. По крайней мере пианино, простоявшее без дела несколько месяцев, издавало прямо-таки чарующие звуки.

 «Так было во времена наших прабабушек, — слушая игру Роберта, думала Кэтрин. — Ни радио, ни телевидения, ни видео. Только белое безмолвие, которое ты сама должна была заполнить собственной игрой. Тогда жилось лучше, безопаснее…»

 Она рада была отвлечься от мыслей о Джеке, об авиакатастрофе и о Мэтти. Муж не умел играть на пианино. За инструмент, ранее принадлежавший бабушке Джулии, садилась только Кэтрин.