Жена-незнакомка - [34]

Но когда она вошла, Раймон обо всем позабыл. Потому что он давно не видел женщины прекрасней.

Цвета, выбранные для этого платья, очень шли хрупкой невысокой Жанне. Ее светлые волосы были хитро уложены, струясь свободными локонами по бокам и вместе с тем открывая высокую шею, на которой светилась молочно-белая нитка жемчуга. Раймон встал и одним взглядом оценил все – и трогательную прелесть тонких ключиц, открытых широким вырезом платья, и губы, изогнутые в улыбке, и простой взгляд, в котором не было требования восхищаться. Только радость от грядущего вечера и… восхищение. Она окинула Раймона таким же любопытным взглядом, как и он – ее.

– Мадам, вы прекрасны, – сказал шевалье, склоняясь над ее рукой, затянутой в тонкую шелковую перчатку. Звучало это банально, однако ничего другого Раймон придумать не смог. И он был искренен: Жанна прекрасна.

– Вы тоже, сударь. Позвольте… – Она потянулась и поправила ему кружевной воротник. – А вот так – просто совершенны.

– Вы надо мною смеетесь.

– Ничуть.

– А где мадам де Салль? – Раймону казалось, что компаньонка жены вездесуща. Она, конечно, отличалась удивительной деликатностью в те моменты, когда это требовалось, однако бал – не то место, где можно побыть вдвоем.

– Элоиза спустится чуть позже, когда приедет барон де Феш. Он будет сопровождать ее.

– Вот как? Я не знал.

– Да, он предложил Элоизе, и она согласилась.

– Что же, я рад, что она не будет одна.

Жанна посмотрела на него внимательно.

– Послушайте, сударь…

– Раймон, – прервал он.

– Да, конечно. Я не знаю, что вы думаете об Элоизе, но…

– Я думаю, что она весьма достойная компаньонка вам, – прервал супругу шевалье де Марейль, – и рад, что она помогала вам, и вижу, что она не бесполезна. Кроме того, она весьма интересна, если судить по ее высказываниям. Как же мне относиться к ней? – Он помолчал. На самом деле Элоиза мало интересовала Раймона, однако он посчитал вежливым дать Жанне понять, что одобряет ее подругу. – Но я полагаю, вы имеете в виду нечто другое.

– Да, верно. – Жена слегка порозовела, но взгляда не отвела.

– Если кто-либо из наших гостей посмеет хотя бы задеть мадам де Салль, он будет иметь дело со мной, – хмуро объяснил Раймон очевидное. – В моем доме подобного я не потерплю.

– Вы вызовете наглеца на дуэль? – Глаза ее округлились.

Шевалье пожал плечами.

– Ах, моя милая жена, еще никто не оскорбил ни мадам де Салль, ни вас, ни меня! Но если такое случится, не сомневайтесь, труп наглеца украсит лужайку где-нибудь у реки.

Жанна еле заметно покачала головой.

– Люди заслуживают жизни, а не смерти, – негромко проговорила она.

– Даже те, кто позволяет себе оскорбления? – вздернул бровь Раймон.

– Особенно эти. – Она улыбнулась легко и летуче. – Умереть легко. Жить и принимать то, что тебе преподносит жизнь, все испытания, – это гораздо труднее.

Ее слова прозвучали с горечью, и не успел Раймон задуматься, откуда взялась эта скрытая печаль, когда явился слуга и сказал, что приехали первые гости.

Глава 13

Старинный зал, в котором мало уже что осталось от старины, а наслоения последующих веков удачно скрывались драпировками, картинами и прочими украшениями, мог вместить до ста человек, и притом здесь можно было устраивать танцы. Ужин накрыли в следующем – там ранее располагалась оружейная, а позже устраивались торжественные приемы. Устраивались раньше, в те времена, когда были живы родители Раймона. Сам шевалье не собирал здесь гостей. Да и когда? Даже зимой, приезжая в Марейль, он предпочитал проводить время в кабинете, а немногочисленных друзей принимал в семейной гостиной и столовой.

Однако Жанна решила, что для первого большого бала, который дают супруги де Марейль после своей свадьбы, следует все сделать как надо. За советом она обратилась к Элоизе и к экономке мадам Батай, весьма польщенной тем, что ее воспоминания о старых добрых временах оказались полезны. Втроем они составили план праздника, сложностью ничуть не уступавший иным военным кампаниям. И Жанне очень хотелось, чтобы все прошло если не идеально, то очень-очень хорошо.

Чета де Марейль встречала прибывающих гостей, имена которых громко объявлял слуга, в бальном зале неподалеку от входа. Все, кто проходил в высокие двери, первым делом осматривались, и до ушей Жанны неизменно долетали восторженные вздохи. Она всегда любила сочетать цвета, однако во время жизни в Кремьё не видела возможности полностью отдаться своим фантазиям. А сейчас у нее имелись для того деньги, возможности и время, и потому она создала настоящую летнюю сказку в бледно-сиреневой и зеленой гамме, с добавлениями ярких цветов, однако без чрезмерности. Сама она надела сиреневое платье, а Норбер, окончательно вступивший в заговор с хозяйкой, помог подготовить для Раймона темно-зеленый костюм, и вместе они смотрелись потрясающе. Жанна видела, как восхищенно оглядываются вокруг гости, многих из которых она уже знала, и как освещаются радостью лица. Пускай радость показная (в некоторых случаях это точно было так), однако комплименты хозяевам высказывались непрерывно. Да и Раймон казался довольным. Хотя в то, что его в действительности волнует, как украшен дом, Жанна при всем желании поверить не могла.