Жена нелегала - [9]
Иногда Данилину казалось, что Миша отчасти прав. Кто знает, может, далеким потомкам наши идеологические распри тоже покажутся чем-то столь же абстрактным, как нам сегодня средневековые споры вокруг каких-то церковных догматов и ритуалов. А ведь жившим в ту пору их идеологическая борьба тоже представлялась чем-то сверхважным, вопросом сути бытия, жизни и смерти. И в самом деле из-за этих различий убивали, сжигали живьем, кончали с собой.
В тот день Миша пришел напомнить об обещанном повышении зарплаты — ведь он фактически работает как спецкор. А получает чуть ли не как стажер. Раньше это все компенсировалось надбавками за звание и за выслугу лет. Но теперь-то на гражданке, и при мизерных гонорарах, стало тяжко семью кормить…
Данилин обещал вернуться к вопросу о Мишиной зарплате, но заодно решил письмо ему показать. Миша учил английский в школе, а потом еще продолжал в Военно-политической академии. Но практики у него не было. Вдобавок он никогда не сталкивался с рукописными текстами. А потому, читая, долго морщил лоб, шевелил губами, хмуро смотрел в окно, что-то вспоминая. Потом говорил: а это что за слово? Что-то почерка не пойму. Или: ага, это киднеппинг, это ежу понятно… Ну, КГБ, он и в Африке КГБ… Кей-Джи-Би по-ихнему… А вот это что? Аунт? Онт? Тетушка, при чем тут, к ляду, какая-то тетушка? А вот это что за слово? Хевиз какие-то… Крепкие такие ребята, да? А я, стало быть, тоже могу под таким названием фигурировать? Я что — «хеви»? А я думал, я — чмо, то есть этот, мачо… Ну, то есть я и то и другое, я же в Зеленограде живу… А это еще что такое — фагз? Ну да, звук межзубный — сроду я не мог язык так просовывать — гадость вообще… И зачем, спрашивается, так над речевым аппаратом издеваться?
Наконец одолел Миша вроде письмо.
— Фу, — говорит, — надо дух перевести. Впервые в жизни настоящее английское письмо прочитал, от настоящей англичанки… Если, конечно, оно и в самом деле настоящее…
— Сомневаешься?
— А вот бог его знает… Трудно сказать. Глупостей много. Значит, вряд ли подделка. Но может, и того — ку-ку тетенька… Как это по-английски будет — га-га?
— Ух ты, какие выражения знаешь! — восхитился Данилин. — Правда, это самое га-га, то есть легкий маразм, обычно в более преклонном возрасте случается…
— А еще я знаю: гон офф хе роккерз — с катушек слетела!
— Ну ты, Миша, даешь! В былые времена я бы тебе за такое сразу надбавку за знание языка назначил…
— Вот и назначь, Палыч, ей-богу назначь!
— Ну, десять процентов, что за язык полагались, тебя вряд ли устроят…
— Да уж, мне бы как за два языка или лучше за четыре…
— За четыре советская власть не платила, считала, что двух западных достаточно — или одного восточного… Ладно, ладно, вернемся к этому вопросу, я же обещал… А ты тем временем, может, наведешь все-таки справки, так осторожненько… через свои контакты? Был такой случай или нет?
— Ох, Алексей Палыч, не обещаю, если честно… если вранье, то на смех поднимут, а если правда, то стремно выяснять-то… как бы не напороться. Тут если только с человеком, которому очень доверяешь…
— Ну, смотри, если какая-то возможность представится… а так, конечно, рисковать не надо… А еще, слушай, ко мне сейчас генерал Трошин придет по другому совсем поводу… Можно ему показать, как ты считаешь?
— Ух, бог их знает, этих кагэбэшников, если честно… Они же все не просто так, они чуть-чуть с вывертами… Причем иногда чуть-чуть, а иногда совсем даже и не чуть-чуть… Никогда не знаешь, верить хоть слову или нет. Смотрит он на тебя и думает, в чем твоя слабина, на чем тебя взять можно. Они, может быть, и рады расслабиться с друзьями, но нет, не могут. Один мне рассказывал: смотрю на свою жену и думаю, ага, вот на этом можно бы ее и вербануть. А потом опомнюсь, тьфу ты, это ж жена, чего ее вербовать-то.
— А что, в этом что-то есть: уметь вербовать жену. Ну, или любовницу…
— Хотя бывают исключения, есть, конечно, классные ребята. Сами над этой своей привычкой к манипулированию смеются… У меня там, в Первом главке, у самого дружбан был закадычный… А теперь на пенсии уже, в частном секторе деньжищи гребет.
— Ну а Трошин-то что?
— Ну я так, обрывки слышал… Прокололся вроде на одном перебежчике высокопоставленном, а то его на смену Крючкову прочили… Долго сидел на управлении «С» — это значит, нелегальная разведка. Должность тяжелая и неблагодарная.
— Нелегальная — это что: глубокое прикрытие, что ли?
— Не… глубокое прикрытие — попроще будет. Это когда явных связей с легальной резидентурой нет…
А нелегальная — это уже суперглубина, это уже Марианская впадина разведки… Берется какой-нибудь Ваня, к языкам талантливый и к авантюрам склонный… С юных лет начинают его учить, тренировать, делают из него супермена с нечеловеческой реакцией и памятью. Строят для него целый маленький городок — американский, английский, испанский или еще какой. И там наш Ваня живет много лет, по-английски, например, только и говорит, и думает тоже. И быт впитывает, и привычки, и знание культуры. Выражение лица и даже чувство юмора приобретает соответствующее и все остальное. И становится он уже Джоном, а не Иваном, и забрасывают его потом нелегальным образом куда-нибудь в американскую глубинку, и начинает он постепенно карьеру делать уже в том обществе. И непременно преуспевает, он же очень талантливый, за то и отобран! Один из самых знаменитых у них был Гордон Лонсдейл, он же Конон Молодый, белорус. Так он такой был гений, что, во-первых, быстренько там миллионером стал, а во-вторых, западные разведки его стали наперебой завлекать. Видно, написано на нем было: блистательный разведывательный материал! Но скажу тебе, Палыч, за все надо платить! За то, что они над собой проделывают, и за эту жизнь двойную тоже расплата бывает неслабая. Они со странностями, непредсказуемые, даже диссидентами могут стать. Из ортодокса ведь настоящего нелегала не сделаешь! То есть притвориться он может, это без проблем, они все большие актеры… Вот Молодый, когда его англичане поймали, а потом наши его выменяли на британского разведчика, — так он чуть ли не антисоветские разговоры стал вести. И это ему не так в Союзе устроено, и то не в масть. И умер потом в сорок с чем-то при странных каких-то обстоятельствах. А то представляешь конфуз-то какой, щит и меч партии — и вдруг живая легенда этого щита и меча советскую власть по кочкам несет, чуть ли не за капитализм агитирует…
Увлекательная энциклопедия английской жизни, составленная русским журналистом Андреем Остальским, который вот уже почти двадцать лет живет и работает в Великобритании.
Шпионская сага с крутыми поворотами сюжета? Любовно-психологическая драма? Фантастический роман? Каждое из этих определений подойдет к «Синдрому Л» Андрея Остальского. Но даже все они вместе не передадут главного: перед нами роман-страсть, роман-боль, роман-предупреждение.
Тайны и парадоксы… Это совсем не те слова, что приходят на ум, когда думаешь о такой обыденной вещи, как деньги. Да каждый ребенок знает, что деньги – это…это… А в самом деле: что они такое? И разве не мистика тот факт, что большая часть современных денег не имеет физического тела? Деньги существуют в основном где-то в виртуальном пространстве, в качестве неких электронных сигналов в бездонных компьютерных глубинах, как бухгалтерская запись, как долг. А знаете ли вы, что всякий раз, когда берете ссуду в банке, вы увеличиваете тем самым общее количество денег в обществе, способствуете, между прочим, инфляции… Или вот еще загадка: вдруг выясняется, что чуть ли не любой предмет при некоторых условиях может становиться деньгами, по крайней мере, на какое-то время?И потом: в чем секрет их явно мистической, невероятной власти над людьми?Мне посчастливилось провести два года моей жизни в редакции самой замечательной финансовой газеты мира – «Файнэншл таймс».
Известный журналист, главный редактор Русской службы Би-би-си Андрей Остальский пишет о своей жизни на «сказочном острове» Мадейре. Книга Остальского – увлекательный и объективный рассказ о достопримечательностях и истории острова, о традициях и нравах его жителей.
Загадочные вещи творятся в ЦК КПСС — уж не мессир ли Воланд из «Мастера и Маргариты» вернулся в Москву 80-х, чтобы посмеяться над партийными бонзами? Или это КГБ примеривает на себя маску Сатаны? В романе Андрея Остальского «КонтрЭволюция» комедия переходит в трагедию, трагедия оборачивается фарсом, но во всем этом водовороте подлинным и единственно важным остаются человеческие чувства, а в любви — надежда на спасение. И каждому придется расплачиваться за сделанный выбор…
С того момента, когда в августе 1859 года темная маслянистая жидкость фонтаном ударила из-под земли в Пенсильвании, жизнь человечества перевернулась. Началась эра автомобилей и самолетов, танковых армий, нейлона и полетов в космос.Нефть пахнет не только серой, но и огромными, страшными деньгами, властью и тайной.Над Империей Нефти никогда не заходит солнце. Каждый день, час и секунду где-то в мире качают, везут, перегоняют и превращают ее в самые разные, абсолютно необходимые вещи. Некоторые говорят: мир сидит на нефтяной игле.
Как известно, одно преступление часто порождает другое. Потому что зло в мире умножается через людей, через их безнравственные поступки. Но как же остановить эту порочную бесконечность зла? Рассказ «Белая волчица» пятый в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». В центре рассказа судьба молодой женщины, которая выбрала для себя весьма опасный путь личного обогащения. К каким результатам это ее привело — предстоит понять следователю Дмитрию Владимирову и его помощникам.
Эта история начинается с ограбления с трагическим финалом: немолодой хозяин загородного дома погибает от рук неизвестных преступников. Однако в этой истории оказывается не так все просто, и сам погибший несет ответственность за то, что с ним произошло. Рассказ «Вода из колодца» седьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем этого цикла является следователь Дмитрий Владимиров, который на этот раз должен разобраться в хитросплетениях одной запутанной семейной драмы.
Молодая женщина, известный в сети блогер, однажды исчезла из своей квартиры. Какие обстоятельства стали причиной ее внезапного исчезновения? Чем может помочь страница в «Живом журнале» пропавшей? На эти вопросы предстоит найти ответы следователю Дмитрию Владимирову. Рассказ «Затерявшаяся во мгле» четвертый в ряду цикла «Дыхание мегаполиса», повествующего о судьбах наших современников — жителей больших городов.
Многие наши современники мечтают о богатой жизни, проводимой в комфорте и в удовольствиях. Но как достичь желаемого? Находятся люди, готовые в погоне за высоким достатком совершить преступление. Но принесет ли им это долгожданное обогащение? Смогут ли они избежать наказания? Рассказ «Собиратели слонов» третий в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем его является следователь Дмитрий Владимиров, которому в этот раз предстоит найти человека, совершившего дерзкое ограбление инкассаторов.
В 1882 году юная Лу Андреас-Саломе, писательница, будущий психоаналитик и роковая женщина, позирует вместе с Фридрихом Ницше и Паулем Рэ для необычной фотографии. Более тридцати лет спустя студент-искусствовед из Вены дарит фрау Лу свой рисунок-интерпретацию снимка, получившего скандальную известность. В наши дни фотографию повторяет профессиональная госпожа-доминантрикс, известная под именем Шанталь Дефорж. Когда тело Шанталь находят в багажнике украденной машины в аэропорту Окленда, штат Калифорния, в дело оказывается замешана Тесс Беренсон, блестящая актриса, переехавшая в лофт в стиле ар-деко, служивший до этого домом и рабочим местом госпожи. Интерес Тесс к личности Шанталь усиливается: она находит подсказки к разгадке убийства и все больше связей между своей жизнью и жизнью госпожи.
Что должен думать человек, если в один прекрасный день встречает женщину, неотличимую от его собственной жены, а спустя несколько дней видит ее под руку с мужчиной, как две капли воды похожим на него самого? Конечно же, что это розыгрыш! Но Александру Тутову не до смеха. Он подозревает, что попал в серьезную передрягу и что его размеренному эмигрантскому существованию в английском графстве Кент пришел конец. Чтобы спастись, надо разобраться, кто и зачем плетет против него заговор, и главное — понять самого себя, научиться отличать настоящее от подделки.