Жена на время - [8]

Они рано легли спать. Уже стемнело, а свечи они экономили. Кроме того, прощаться всегда очень сложно. Кажется, в последние часы перед расставанием и говорить уже не о чем – возможно, потому, что сказать друг другу нужно так много. А на этот раз было бы еще хуже, чем всегда, потому что пришлось бы много лгать. Фил спросил ее о детях, которых она будет учить, и ей пришлось придумать для них пол и возраст.

Чарити ненавидела ложь. Но как она может сказать ему правду сейчас? Наступит время, когда она сможет рассказать ему все. Когда она сможет наконец заботиться о семье. Тогда будет поздно ужасаться ее безумному поступку. Да, такое время наступит. Но не сейчас.

Утром Чарити поднялась рано. Так она делала каждый день с тех пор, как поселилась вместе с братом в Лондоне, чтобы приготовить ему завтрак и завернуть пару кусков хлеба с жалкими ломтиками засохшего сыра. Сегодня она добавила еще его любимое лакомство – печенье с изюмом. Чарити молча обняла брата, когда тот собрался уходить.

– Береги себя, – сказал он, крепко обнимая сестру. – Мне очень не нравится, что ты вынуждена делать это, Чарити, хотя я – глава семьи. Однажды ты снова станешь свободной и сможешь жить, как и подобает леди, обещаю тебе.

– Я тебя люблю, – сказала Чарити. Через несколько часов, Фил, я стану женой очень состоятельного человека. Я собираюсь стать очень богатой женщиной. О, Фил, Фил. – Слезы! Какая я глупая. – Она засмеялась и вытерла слезы.

Филип ушел. Вот так. В комнате было пусто и холодно. Это день ее свадьбы. В детстве они с Пенни иногда играли в свадьбу – она всегда была веселой и роскошной. Но теперь это была не игра. Это был день ее настоящей свадьбы. Чарити нетерпеливо поморгала, прогоняя появившиеся слезы.

***

– Ты с ума сошел, Тони? – спросил друга лорд Роулинг на еженедельном балу в «Олмаке». Маркиз Стаунтон равнодушно разглядывал в монокль танцующих женщин. – Ты действительно хочешь совершить этот безумный поступок?

– Да, абсолютно верно, – со вздохом ответил маркиз. Он повел рукой, усеянной кольцами с драгоценными камнями. – Взгляни на этот огромный брачный рынок, Перри, – «Олмак» в разгар сезона. Весь самый ходовой товар выставлен на продажу в этом зале, и предполагаемые покупатели осматривают его. Я – покупатель. Почему бы мне и не быть им? Я наследник герцога, а старый герцог, как говорят, очень болен. Мне двадцать восемь лет и моложе я не стану. Вот я и решил тоже сделать покупку, только на другом рынке.

– Ты дал объявление в газете насчет гувернантки, а выбрал жену, – укоризненно покачал головой лорд Роулинг. – Ты выбрал совершенно незнакомую женщину после короткого разговора. Тебе ничего о ней не известно.

– Напротив, – возразил маркиз Стаунтон, направив лорнет на очень молодую леди и оглядывая ее с ног до головы. – Ее очень рекомендовал пастор прихода, где она выросла. Ее уволили с последнего места через восемь месяцев за ложь, которую она, по ее словам, не говорила. Она – простая, тихая, маленькая мышка. Она торговалась со мной, Перри, и выжала больше денег, чем я ей предложил. Она идеально подходит мне. Так, девчонка Марчей прибавила в весе с начала сезона. Тот, кто возьмет ее замуж, через несколько лет будет иметь очень толстую жену. Но некоторым мужчинам нравятся пухлые женщины.

– Тони! – возмутился его друг. – Такого циника я еще не встречал. Твоя женитьба не укладывается ни в какие разумные рамки.

– Почему? – удивился маркиз. – Если бы я обратился к папаше одной из присутствующих здесь юных леди, Перри, он сцапал бы меня тут же, не обращая внимания на мою репутацию неисправимого повесы. Точно так же и его дочка. Я – матримониальный приз. Эта дочка ничего не знала бы обо мне, кроме самых общих сведений, а я не знал бы ничего о ней. Мы были бы чужими друг другу. Существует ли действительно разница между женитьбой на одной из этих женщин и женитьбой на маленькой мышке? Гувернантке, у которой слюнки потекли, когда она почуяла запах богатства? Между ними есть только одно существенное различие. Мышку можно бросить, когда она выполнит свою задачу.

Лорд Роулинг достал из кармана табакерку и, забыв открыть, держал в руке, уставясь на своего собеседника.

– Ты совершаешь ошибку, Тони, – сказал он. – Ужасную и непоправимую ошибку. А что, если эта женщина не захочет быть сброшенной со счетов?

Маркиз Стаунтон высокомерно приподнял бровь.

– Как все невесты, Перри, – сказал он, – завтра она даст обет послушания. Полагаю, я все-таки потанцую с мисс Хеншоу. Ей уже известна моя дурная репутация. Она так очаровательно краснеет и отводит глаза всякий раз, когда случайно встретится со мной взглядом. А делать это ей приходится очень часто.

Он неторопливо отошел. Главная задача вечера была выполнена – Роулинг согласился быть свидетелем на его свадьбе. Стаунтон не часто посещал «Олмак» или другие модные бальные залы, но сегодня вечером он решил повеселиться как следует. Маркиз танцевал с пылающей от смущения мисс Хеншоу, заставляя ее краснеть еще больше. «Последний вечер неженатого человека», – подумал он. Но эта мысль никак его не пугала.

Завтрашнее его бракосочетание – просто еще один день в его жизни.