Жена моего мужа - [75]

— Рад, что ты придешь, мы сможем подурачиться на танцполе, — с улыбкой замечает Мик.

— Я никогда не дурачусь на танцполе, — возражаю я.

— Только дети заботятся о том, чтобы выглядеть сверхмодно, Принцесса. — Мик, небрежно бросив свое замечание, подмигивает мне и отходит, я же воспринимаю его как удар.

Я слишком стара, чтобы быть сверхмодной. Он считает, что я слишком стара, так прямо и заявил об этом. Я киплю от возмущения.

Взгляд падает на ящик с шестью бутылками шампанского, спрятанный под мой стол, подарок от клиента, благодарного за то, что я помогла его компании получить несколько десятков тысяч фунтов. Его доставили на прошлой неделе, а я припрятала и чуть не забыла.

Мне необходимо немедленно приободриться. Еще только четыре часа, но атмосфера царит необыкновенно легкомысленная. Многие маклеры все еще не пришли с ленча, но большинство референтов проводят последний час в туалете, примеряя новые наряды, другие провели целый день в парикмахерской — это зависит от занимаемого ими положения. Общепринято, что корпоративная вечеринка в ноябре дает сигнал к началу рождественских праздников. Охотничий сезон начался. Большинство секретарей-референтов Сити готовы весь год мириться с высокомерием начальства и тяжелой работой, потому что их конечная цель — выйти замуж за своего босса. Корпоративная вечеринка — чрезвычайно рискованное мероприятие для жен, сидящих по домам, и масса возможностей для новой поросли юных красавиц.

Мой секретарь-референт Джулия не у парикмахера и не прихорашивается в туалете. У нее нет намерения выйти за меня замуж. По правде говоря, она даже смотреть на меня не хочет; ей досталась короткая соломинка при распределении должностей отделом кадров. Я предъявляю большие требования к своей команде, хотя не такие большие, как к себе самой, так что мои требования нельзя назвать непомерно высокими. И все же, думаю, она предпочла бы работать на какого-нибудь тупоумного парня. Однако вечеринка — удобный случай поблагодарить подчиненных, а Джулия весьма квалифицированный сотрудник и заслуживает благодарности. Я поручаю ей разыскать бокалы для шампанского и открываю бутылку.

— Джулия, а ты, оказывается, бываешь ужасно забавной.

Я обхватываю Джулию за шею, нам обеим сегодня почему-то труднее, чем обычно, идти на каблуках. Мы спотыкаясь бредем по коридорам, направляясь к лифту. К счастью, мы опаздываем на вечеринку, и вокруг нет свидетелей зрелища, которое мы устроили. Я и не заметила, как пролетело время, — мы так веселились.

Мы приезжаем в «Уосп» около девяти часов. Невозможно поверить, что он открыт уже шесть месяцев, а я здесь в первый раз.

Стены и пол покрыты зеркалами, так что бреду, спотыкаясь сама о себя. Пробираюсь как можно осторожнее, пока не нахожу свободное место. Здесь нет стульев — только массивные кожаные кушетки размером с четыре кофейных столика каждая. Люди лежат на них, болтают, курят, пьют и смеются. Большинство лиц мне знакомо, но я испытываю неловкость — не хочется мне лежать рядом с коллегами. Я против излишней интимности в коллективе. Однако, опрокинув бокал чего-то, протянутый мне Джулией, я прихожу к выводу, что все-таки мне лучше сесть, пока не упала.

Напрасно я не пообедала. Обычно у меня нет привычки напиваться «Болли». Помню, были дни, когда я могла пропустить пару бутылок этого игристого напитка вслед за несколькими коктейлями «Космополитен», и на меня это практически не действовало. Я не пьянею, во всяком случае не пьянела. Люблю контролировать ситуацию.

Неужели это еще одни признак старения? Я больше не могу контролировать количество выпитого. А вскоре кости станут хрупкими, кожа огрубеет, сиськи повиснут, придет недержание, и дело кончится доставкой горячих обедов на дом престарелым и инвалидам. Неужели я уже больше никогда не испытаю волнения, когда незнакомец ловит мой взгляд и задерживает свой взгляд на мне немного дольше, чем необходимо? Дело в том, что уже около пяти лет с тех пор, как родилась Ориол, я перестала жить полной жизнью. Это наполовину жизнь. Я на шаг приблизилась к пустоте, к смерти. Я стала меньше путешествовать, реже есть в ресторанах, меня не продвигают по службе, я теряю бонусы, редко испытываю оргазм, постоянно чувствую усталость. Мне говорили, будто материнство невообразимым образом расширяет горизонты, но мне этого не довелось испытать. Материнство заковало меня в цепи.

Мне следует поехать домой. Не хочу, чтобы меня видели невнятно что-то бормочущей, пускающей слюни, напившейся до потери сознания. Я всегда занимала особое положение в «Гордон Уэбстер Хэндл». Мне доводилось видеть своих коллег в жалком виде, но сама всегда соблюдала декорум.

Всегда.

Даже перед Питером.

Конечно, с ним я порой бывала слегка подвыпившей. Мы иногда выпивали по две бутылки вина за обедом, но сейчас я ощущаю себя совсем по-иному — не подвыпившей, а опьяневшей и опустившейся. Не могу сказать, что чувствую себя плохо, но испытываю какое-то незнакомое, а следовательно, вызывающее беспокойство чувство.

— Да брось ты, Люси! — кричит Джулия, словно прочитав мои мысли.

Она лежит на красной кожаной кушетке рядом со мной, устремив взгляд на потолок. Я тоже поднимаю глаза. На потолок проецируются фантастические, невероятно красивые образы посетителей. А поскольку пол и потолок зеркальные, почти невозможно различить, что наверху, а что внизу. Реальность начинает приподниматься и парить, становясь похожей на мечту и на то, чем легче управлять, — на иллюзию.