Жена Майкла - [24]

— Уезжала я всего однажды. Поехала за Консуэлой. Ты знал, что она возит Джимми к Алтарю Желаний? Они загадывали… чтобы вернулась его мама.

— Бедняга Консуэла! У нее еще сохранились иллюзии насчет матерей. А с чего вообще ты вернулась? — холодные глаза, запавшие в темных глазницах.

— Об этом я и хотела поговорить.

Докончив вторым глотком выпивку, Майкл наконец взглянул на нее.

— Так говори! — почти шепотом приказал он.

От страха и смятения у нее перехватило дыхание, как и всегда, когда он смотрел на нее в упор. Сорваться бы и умчаться куда подальше.

— Я не знаю.

— Очень подробно сегодня отвечаешь, — от него сильно пахло виски.

— Майкл, да пойми же! Я не могу вспомнить! Я ничего не помню. Ни тебя, ни Джимми! Даже имени своего не помнила, пока в тот вечер ты не приехал в мотель. Твое было записано у меня на клочке бумаги. У меня только и было — одежда на мне. Я не могу сказать, где была — потому что — я не помню! Пожалуйста, поверь мне!

— Ох, да уже слыхали! У тебя амнезия! Все объясняет, удобная штука. Христос! — бокал разлетелся на звонкие осколки на плитах. Майкл схватил ее за руку. — Где интересно, подцепила идейку? С экрана телевизора? Но, Лорел, я уже не тот чертов болван, за которого ты выходила замуж.

— Майкл! — Голос в мозгу вопил: «бежать, бежать!» Но Майкл сгреб ее и притянул к себе, жарко дыша в лоб, пуговицы халата холодили сквозь ночную сорочку.

— Так давай объясню я. Делишки у твоего нового дружка пошли плоховато, да? Денежек не стало хватать! Ты и решила — капелька роскоши для разнообразия не помешает. Подумала, а недурно бы повидать старика Майкла, да за ради смеха и на малыша взглянуть — какой он там? Или влипла в передрягу и решила смыться? Такому объяснению я могу поверить и принять. Но не рассчитывай, что куплюсь на амнезию!

Отпустив ее, он упал на каменную скамейку, отирая лоб. На минуту вид у него был побежденный. Взрыв ярости так же внезапно оборвался, как налетел. Все в нем непредсказуемо, пугающе.

— Эта… эта роскошь, как ты называешь, вряд ли я вернулась поэтому. Мне тут даже не нравится.

— Тогда почему, черт побери, ты не уберешься? Оставь нас в покое! Как только закончатся дрязги в Денвере, ты свободна. Как ветер! Если тебе деньги нужны, я дам! Только выметайся из моей жизни и жизни Джимми…

Когда он повышал голос, Лорел боялась его меньше. Пугало ее, когда он напряженно затихал.

— Но я не могу!

— Почему? Из-за Джимми, да? — теперь он издевался над ней.

— Да. Ему нужна мать, Майкл. Разве ты не видишь? — она присела рядом с ним.

— А два года назад, как думаешь, не нужна была? Бросила новорожденного, а теперь мамочка, оказывается, ему потребовалась!

— Поступок чудовищный! Не представляю, как я могла… как кто-то смог бы… Не будь ты так уверен, что я — Лорел, я бы поклялась, Джимми бросила другая. Я не помню этого… не чувствую, что способна на такое… Должна быть причина! Я вспомню, я обязательно вспомню. Веская причина…

— К примеру? — он опять затих, красивый профиль посуровел.

— Я… я не могу назвать. Такое, конечно, непростительно. Никакая причина не оправдание…

— Вот именно. Так что уезжай, пока еще бед не натворила!

— Где-то в ночной пустыне засвиристела и смолкла птица. Никакая причина не оправдание… Пробежал рябью по бассейну ветерок, и мягко заплескалась о кафельные стенки вода.

— Не могу. Я должна загладить вину перед мальчиком.

— А что с ним станется, когда он привыкнет к тебе, а на тебя снова нападет жажда странствий? То влетаешь в жизни людей, то вылетаешь, не заботясь, что бросаешь позади! Если в тебе, Лорел, еще осталась душа, ты уедешь! Не подвергнешь его снова такому!

Ей представился малыш в разгромленной детской, ярость у него сменилась слезами. Майклу известно, каково это — терять мать.

— Повторения я не допущу… — Лорел плакала. Неужто она снова забудет все и попросту повернется и уйдет? Может, и правда сходить к врачу?

— Не уедешь, значит? — он встал, точно намереваясь уйти.

— Не могу. Если только меня не засадят в тюрьму… — Лорел смотрела на него сквозь слезы, как в тот первый вечер в мотеле.

— Ладно, оставайся. Но, знай, если навредишь моему сыну — хоть чуточку — я закручу твои волосы вокруг шеи и придушу тебя!

— Не собираюсь я никому вредить. Я хочу загладить зло, — но Майкл уже ушел, и рыдала она в пустоту двора.

8

Эта прогулка Лорел глухой ночью по сумеречным переходам особняка оказалась последней.

Ночь теплая, и сегодня нечего беспокоиться, что наткнется на Майкла — середина недели. Оставив халатик, Лорел шагала порывисто, специально стараясь утомиться посильнее. От лунного света замерший пустынный двор казался волшебным. Никаких темных силуэтов под арками. Даже листья на фантасмагорических корявых деревьях-уродцах, казалось, уснули. Одуряюще пахли цветы в корзинках, их яркость притушена бледным светом луны.

Не в силах противиться красоте, Лорел замедлила шаг, а потом остановилась и вовсе, прислонясь к колонне, любуясь волшебной декорацией.

Такие моменты смакуют, запоминают их. Сколько подобных мгновений улетучилось вместе с памятью? Выпадали ли ей раньше минуты такие же прекрасные и неожиданные? А родители? Какие они? Отец, скорее всего, жестокий тиран: надо же — отказался от внука, лишил отцовства дочь. Но как же тогда мирится с таким ее мать? А как я сама могла покинуть Джимми? Всегдашний конец всех ее рассуждений.