Жена господина Мильтона - [23]

Ячмень отец приказывал сеять, когда листья вяза были с мышиное ушко, а снимали его, когда он повисал верхней частью стебля и начинал слегка желтеть. Его жали тоже серпом и никогда не связывали в снопы, перетряхивали граблями и оставляли на пару дней, чтобы ячмень «дошел», а сорняки засохли. Ячмень потом собирали трезубыми вилами с затупленными концами в небольшие стога, потому что большие сильнее промокают при дожде, а чтобы они высохли, их приходится снова разбрасывать, и тогда пропадает много зерна. Бобы и горох тоже жали серпом и ставили в стога. Отдельные стебли собирали руками, потому что грабли могли вылущить стручки. Домой урожай доставляли на длинных двухколесных повозках, на которых много умещалось. Наши обычаи сеять и собирать урожай сильно отличались от тех, что мне приходилось наблюдать недалеко от Лондона.

Чтобы сохранить зерно от крыс и мышей, мы помещали его на платформы, установленные на камнях высотой в два фута. Сверху эти столбы прикрывала крыша из закругленного камня, и грызуны не могли преодолеть эту преграду. Если в зерне было слишком много головни, то приходилось выбивать стебли о дверь. Но если зерно было относительно чистым, его молотили цепом, и тогда работа шла гораздо быстрее, а уж коли зерно головней было порчено, приходилось развязывать и разбирать каждый сноп, а затем снова его связывать. Но при обработке подобным образом головня не рассыпалась в пыль, как при обработке снопов цепом, а потом зерно надо было провеять, пересыпав сначала деревянными лопатами — мы это делали на поле или в амбаре, где искусственно создавали поток воздуха с помощью веялки.

Мой отец часто брал меня с собой, поэтому я так хорошо знаю все это. Он говорил, если я выйду замуж за сельского джентльмена, а он на это сильно надеялся, и мой муж заболеет или умрет, то мне придется самой наблюдать за рабочими. Отец учил меня различать типы почвы и рассказывал, как лучше удобрять и обрабатывать каждый тип, как бороться с сорняком, как отпугивать ворон. Он мне рассказывал, что нужно сделать, чтобы зерно не самовозгоралось, если его убирали влажным или не созревшим. Отец также научил меня ухаживать за скотом. Мы держали двадцать коров и быка, коровы давали много молока.

Самое свободное время наступало в мае, когда поля уже были засеяны, а косить сено или зерновые еще не нужно было. И в конце сентября, когда почти весь урожай был собран, а пшеницу рано было жать.

Я довольно ловко владела иглой, могла прошить ровный шов и аккуратно обшить петельку для пуговицы. Но я так и не смогла овладеть искусством вышивания и плетения кружев. И еще мне нравилось стряпать. Я всегда начинала точно следовать рецепту, но потом меня точно дьявол толкал под локоть, и я добавляла что-то новенькое, пытаясь улучшить блюдо. Я здорово рисковала, потому что если блюдо мне удавалось, взрослые меня неохотно хвалили, а если оно бывало испорчено, то матушка отводила меня в детскую и секла, как она говорила, для моего собственного блага. Помню, как однажды она кричала на меня:

— Слишком много мускатного ореха, корица тут совсем не нужна, следовало немного посолить, в печи передержала, соли не хватает. Неужели ты никогда не будешь никому повиноваться?

С каждой фразой на меня обрушивался удар кнута по плечам. Я вздрагивала от ударов, но никогда не плакала. Когда наказание было закончено, я пропищала:

— Сударыня, вы не упомянули майоран, спасибо и на этом.

Матушка снова схватилась за кнут, но потом улыбнулась и отбросила его.

— Милочка моя, ты хорошо сделала, что добавила майоран, но все равно ты совершила несколько ошибок.

Отец много времени проводил в рощах Шотовера. Я уже писала, что эти рощи были заброшены: сломанные и упавшие деревья гнили на земле, а рядом валялись упавшие ветки. Так что их нельзя было даже рощами назвать, скорее это был сильно разросшийся подлесок с колючими кустами. Летом там цвело множество пурпурного вербейника. Отец не должен был платить епископу ренту за первые десять лет, и постепенно он привел все рощицы в порядок, и даже стал получать кое-какую прибыль от продажи дров. Мелкосортный лес и ветки шли на плетение плетней. И он старался пустить в дело упавшие деревья. Через десять лет он должен был платить сто фунтов в год королю и еще сто фунтов — епископу, но к тому времени рощи подорожают, потому что Оксфорду вечно не хватает дров. Отец приказывал валить деревья не подряд, а выборочно, только нужной высоты и объема ствола. Согласно существующим стандартам полено должно быть длиной в три фута и четыре дюйма, правда дюймов могло быть меньше или больше, о чем свидетельствовала маркировка.

Викарий учил братьев латыни, а управляющий учил их началам математики. У братьев мне удалось перенять немного латыни, и я могла сама читать Комментарии Цезаря. Матушка обучала меня французскому, а отец игре на гитаре, которую он мне подарил. Я пела и сама себе аккомпанировала на гитаре с инкрустацией из слоновой кости и черного дерева. Она похожа была на лютню, но звучала гораздо веселее. Я легко перебирала струны, постукивала по крышке, больше надеясь на свой голос, который был у меня неплохим. Транко выучила меня готовить настойки и наливки. Короче говоря, я знала всего понемногу, и это было достаточно для приличной девушки. Матушка, строгая и требовательная женщина, решила, что мне уже можно выходить замуж, я смогу составить хорошую партию даже без большого приданого, но все же лучше подождать еще два-три года.