Жена чародея - [18]

Леди Верран не смела и надеяться на то, чтобы развеять эту печаль, и лишь время от времени, когда ей ненадолго удавалось разогнать зловещие тени, она от всей души ликовала.

— Лорд Грижни встречается с герцогом, — сообщила она мутантам. — Вечером, когда он вернется, у нас будет важная гостья. Увидев плоды ваших трудов, он будет гордиться вами.

Радостно зашипев, мутанты удвоили усилия.

Новая венериза герцога была великолепна. Зеленые шелковые паруса расшиты золотыми лилиями и розами. Руль и весла позолочены, а главная мачта изубрана черным гагатом. Сегодня венериза сошла на воду в первый раз. Ей дали название «Великолепная» — и она и впрямь была в своем роде совершенной.

На борту «Великолепной» герцог со своими приближенными возлежали на зеленых диванах посреди крытой паркетом палубы. Вокруг них во всем великолепии вставал город Ланти-Юм, но его красота оставляла их равнодушными. Шло важное совещание, в ходе которого герцог должен был обсудить важные государственные дела со своими лордами и с представителями Совета Избранных. Хотя на самом деле говорили сейчас главным образом о новой венеризе, и придворные наперебой спешили принести поздравления своему сюзерену.

— Великолепно, ваше высочество! Никогда не видел такой изумительной венеризы.

— Истинное чудо роскоши и красоты, ваше высочество.

— Его высочество преподал своим подданным замечательный урок. Его высочеству удалось поднять экстравагантность на уровень подлинного искусства.

— Эта венериза, ваше высочество, похожа на танцовщицу из Зеллании, — заметил пышно разодетый Бескот Кор-Малифон. — Та же ленивая грация, та же плавность!

— Отличное сравнение, Бескот, — явно обрадованный, ответил Повон Дил-Шоннет. — Потому что кажущаяся лень «Великолепной», как и кажущаяся лень танцовщицы из Зеллании, может неожиданно смениться более чем увлекательной активностью. И я докажу это вам всем.

Герцог, содвинув унизанные перстнями руки, хлопнул в ладоши, и тут же перед ним предстал судовой офицер в расшитом золотом зеленом мундире. Герцог отдал ему какое-то распоряжение. «Великолепная» содрогнулась, получив импульс, заставивший ее в буквальном смысле слова подняться из воды. А затем она помчалась вперед на совершенно немыслимой скорости, скользя над поверхностью канала, как скользил бы пущенный меткой рукой плоский камешек. Изумленные и обрадованные пассажиры восторженно закричали. «Великолепная» неслась с такой скоростью, что лодки и баржи не без труда уворачивались от ее стремительного приближения. На одной небольшой барже, груженной фруктами, люди оказались не столь проворными — и ее захлестнуло волной, струящейся из-под руля гигантской венеризы. Другую баржу «Великолепная», пролетая мимо, легонько задела, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы владелец баржи и большая часть его товара полетели через борт в запенившуюся воду. Отчаянные вопли владельца баржи слились с восторженными возгласами, доносящимися с борта венеризы, а горожане, стоя по обоим берегам канала, с ужасом наблюдали за происходящим. «Великолепная» промчалась мимо герцогского дворца, мимо дома Феннахар, мимо круглой башни Ка-Неббинон, мимо дома Беффела и, не снижая скорости, понеслась в сторону статуи Кройно Дета. Ветер играл в зеленых парусах, беззвучно вздымались золоченые весла; волна разрушения оставалась там, где промчался на своей яхте герцог. И лишь свернув под старый мост Итчей, герцог, не переставая смеяться, распорядился несколько сбавить скорость.

— Это истинное чудо, ваше высочество!

— Как вам это удалось?

— Эта венериза представляет собой дружественный дар и личное изобретение моего дорогого друга Саксаса Глесс-Валледжа, — пояснил герцог. — Так что техническую сторону дела пусть объяснит он сам. Ваше слово, Саксас!

Глесс-Валледж обаятельно улыбнулся.

— Разве, полюбовавшись изумительной картиной, благородное собрание обратилось бы к живописцу с вопросами о технике письма или же об источнике его вдохновения? Увы, создатель шедевра бессилен истолковать его происхождение. Настроившись на сугубо технический лад, он заговорит о красках, о маслах, с помощью которых смешал свои краски, об особо тонких кистях — и понесет еще много такого же, ровным счетом ничего не значащего, вздора. Он только бесцельно утомит слушателей. Хуже того, он омрачит впечатление, оставшееся у них от его шедевра, он уничтожит блеск, иллюзию, тайну… И тем самым погубит доверие, которое с самого начала вызвала у зрителей его работа. Короче говоря, ваше высочество, любое объяснение моих трудов чревато двойной опасностью: я и наскучу своим благородным слушателям, и низведу тайну «Великолепной» до смешного.

И, произнеся этот монолог, он насмешливо поклонился.

— Браво, Валледж!

И все находящиеся на борту «Великолепной» разразились веселым смехом. Все, за исключением Террза Фал-Грижни. А он застыл чуть в стороне от всего развеселившегося общества. В своем черном плаще он походил на ворона среди беспечных пересмешников. Рядом с ним стояла его верная союзница Гереза Вей-Ненневей.

— Характер и скорость движения этого судна имеют чрезвычайно простое объяснение, — заговорил Фал-Грижни, и все с удивлением посмотрели в его сторону. — Я готов объяснить вам это, чтобы вы могли осознать истинную причину своего веселья. Венериза благодаря Познанию снабжена великим множеством нервных окончаний, способных поглощать жизненную энергию и силу людей. Поглощаемая таким образом эманация придает судну невиданную скорость. В трюме заточены люди, энергия которых и служит источником питания. Сейчас они беспокоятся, теряют сознание, им кажется, будто их высосали досуха. Довольно скоро они умрут от истощения, после чего их заменят другими. Должно быть, речь в обоих случаях идет о приговоренных к смерти преступниках. Невелика опасность того, что запас людей, которых можно «потратить» на горючее для «Великолепной», когда-нибудь иссякнет. Если учесть свирепость наших законов и легкость, с которой у нас выносят смертные приговоры, список осужденных окажется поистине бесконечным. Но если представить себе маловероятное, если представить себе, что на осужденных преступников возникнет дефицит, другой институт, присущий нашему обществу, а именно рабство, всегда способен обеспечить необходимый запас человеческих тел. Поэтому веселитесь со спокойной душой — горючее у «Великолепной» не кончится никогда, — Голос Фал-Грижни звучал с безжалостностью северного ветра. Герцог и его приближенные выслушивали монолог с нарастающим беспокойством. Фал-Грижни вечно удается испортить людям все удовольствие. — Теперь, когда ваше любопытство по поводу устройства венеризы удовлетворено, — продолжил чародей, — мы, возможно, обсудим и вопрос о долге Ламмиса, ведь ради обсуждения этого вопроса нас, насколько я понимаю, сюда и призвали.