Жемчужины любовной русской лирики. 500 строк о любви. XIX век - [20]

   Я всё с тобой.

Вот месяц всплыл в своем сияньи дивном

   На высоты,

И водомет в лобзаньи непрерывном, —

   О, где же ты?

1842

Как ангел неба безмятежный…

Как ангел неба безмятежный,

В сияньи тихого огня

Ты помолись душою нежной

И за себя и за меня.

Ты от меня любви словами

Сомненья духа отгони

И сердце тихими крылами

Твоей молитвы осени.

1843

Когда мечтательно я предан тишине…

Когда мечтательно я предан тишине

И вижу кроткую царицу ясной ночи,

Когда созвездия заблещут в вышине

И сном у Аргуса начнут смыкаться очи,

И близок час уже, условленный тобой,

И ожидание с минутой возрастает,

И я стою уже безумный и немой,

И каждый звук ночной смущенного пугает;

И нетерпение сосет больную грудь,

И ты идешь одна, украдкой, озираясь,

И я спешу в лицо прекрасной заглянуть,

И вижу ясное, – и тихо, улыбаясь,

Ты на слова любви мне говоришь «люблю!»,

А я бессвязные связать стараюсь речи,

Дыханьем пламенным дыхание ловлю,

Целую волоса душистые и плечи,

И долго слушаю, как ты молчишь, – и мне

Ты предаешься вся для страстного лобзанья,—

О друг, как счастлив я, как счастлив я вполне!

Как жить мне хочется до нового свиданья!

1847

Ее не знает свет, – она еще ребенок…

Ее не знает свет, – она еще ребенок;

Но очерк головы у ней так чист и тонок,

И столько томности во взгляде кротких глаз,

Что детства мирного последний близок час.

Дохнет тепло любви, – младенческое око

Лазурным пламенем засветится глубоко,

И гребень, ласково-разборчив, будто сам

Пойдет медлительней по пышным волосам,

Персты румяные, бледнея, подлиннеют…

Блажен, кто замечал, как постепенно зреют

Златые гроздия, и знал, что, виноград

Сбирая, он вопьет их сладкий аромат!

1847

Шепот, робкое дыханье…

Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья,

Серебро и колыханье

Сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца,

Ряд волшебных изменений

Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы,

И заря, заря!..

1850

Какое счастие: и ночь, и мы одни!..

Какое счастие: и ночь, и мы одни!

Река – как зеркало и вся блестит звездами;

А там-то… голову закинь-ка да взгляни:

Какая глубина и чистота над нами!

О, называй меня безумным! Назови

Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею

И в сердце чувствую такой прилив любви,

Что не могу молчать, не стану, не умею!

Я болен, я влюблен; но, мучась и любя —

О слушай! о пойми! – я страсти не скрываю,

И я хочу сказать, что я люблю тебя —

Тебя, одну тебя люблю я и желаю!

1854

Знакомке с юга

На север грустный с пламенного юга,

Прекрасных дней прекрасная подруга,

Ты мне привет отрадный принесла.

Но холодом полночным всё убило,

Что сердце там так искренно любило

И чем душа так радостно цвела.

О, как бы я на милый зов ответил,

Там, где луны встающий диск так светел,

Где солнца блеск живителен и жгуч,

Где дышит ночь невыразимой тайной

И теплятся над спящею Украйной

В лучах лазурных звезды из-за туч,

И грезит пруд, и дремлет тополь сонный,

Вдоль туч скользя вершиной заостренной,

Где воздух, свет и думы – заодно,

И грудь дрожит от страсти неминучей,

И веткою всё просится пахучей

Акация в раскрытое окно!

1854

Вчера, увенчана душистыми цветами…

Вчера, увенчана душистыми цветами,

Смотрела долго ты в зеркальное окно

На небо синее, горевшее звездами,

В аллею тополей с дрожащими листами,—

В аллею, где вдали так страшно и темно.

Забыла, может быть, ты за собою в зале

И яркий блеск свечей, и нежные слова…

Когда помчался вальс и струны рокотали, —

Я видел – вся в цветах, исполнена печали,

К плечу слегка твоя склонилась голова.

Не думала ли ты: «Вон там, в беседке дальной,

На мраморной скамье теперь он ждет меня

Под сумраком дерев, ревнивый и печальный;

Он взоры утомил, смотря на вихорь бальный,

И ловит тень мою в сиянии огня».

1855

Всё вокруг и пестро так и шумно…

Всё вокруг и пестро так и шумно,

Но напрасно толпа весела:

Без тебя я тоскую безумно,

Ты улыбку мою унесла.

Только изредка, поздней порою,

После скучного, тяжкого дня,

Нежный лик твой встает предо мною,

И ему улыбаюся я.

1856

Целый заставила день меня промечтать ты сегодня…

Целый заставила день меня промечтать ты сегодня:

Только забудусь – опять ты предо мною в саду.

Если очнусь, застаю у себя на устах я улыбку;

Вновь позабудусь – и вновь листья в глазах да цветы,

И у суровой коры наклоненного старого клена,

Милая дева-дитя, в белом ты чинно сидишь.

Да, ты ребенок еще; но сколько любви благодатной

Светит в лазурных очах мальчику злому вослед!

Златоволосый, как ты, на твоих он играет коленях,

В вожжи твой пояс цветной силясь, шалун, обратить,

Крепко сжимая концы ленты одною ручонкой,

Веткой левкоя тебя хочет ударить другой.

Полно, шалун! Ты сронил диадиму с румяной головки;

Толстою прядью скользя, вся развернулась коса.

Цвет изумительный: точно опала и бронзы слиянье

Иль назревающей ржи колос слегка-золотой.

О Афродита! Не твой ли здесь шутит кудрявый упрямец?

Долго недаром вокруг белый порхал мотылек;

Мне еще памятен образ Амура и нежной Психеи!

Душу мою ты в свой мир светлый опять унесла.

1857

О нет, не стану звать утраченную радость…

О нет, не стану звать утраченную радость,

Напрасно горячить скудеющую кровь;

Не стану кликать вновь забывчивую младость

И спутницу ее безумную любовь.

Без ропота иду навстречу вечной власти,

Молитву затвердя горячую одну: