Жемчужины любовной русской лирики. 500 строк о любви. XIX век - [19]

Тихо плачет – тихо дышит

И дышать мешает мне.

Словно эту книгу песен

Прочитать хотят со мной

Потухающие очи

С накипевшею слезой.

1861

Поцелуй

И рассудок, и сердце, и память губя,

Я недаром так жарко целую тебя —

   Я целую тебя и за ту, перед кем

   Я таил мои страсти – был робок и нем,

   И за ту, что меня обожгла без огня

   И смеялась, и долго терзала меня,

   И за ту, чья любовь мне была бы щитом,

   Да, убитая, спит под могильным крестом.

Все, что в сердце моем загоралось для них,

Догорая, пусть гаснет в объятьях твоих.

1863

Что, если

Что, если на любовь последнюю твою

Она любовью первою ответит

И, как дитя, произнесет: «люблю»,—

И сумеркам души твоей посветит?

Ее беспечности, смотри, не отрави

   Неугомонным подозреньем;

   К ее ребяческой любви

Не подходи ревнивым привиденьем.

Очнувшись женщиной, в испуге за себя,

Она к другому кинется в объятья

И не захочет понимать тебя,—

И в первый раз услышишь ты проклятья,

   Увы! в последний раз любя.

1864

Последний вздох

«Поцелуй меня…

Моя грудь в огне…

Я еще люблю…

Наклонись ко мне».

Так в прощальный час

Лепетал и гас

Тихий голос твой,

Словно тающий

В глубине души

Догорающей.

Я дышать не смел —

Я в лицо твое,

Как мертвец, глядел —

Я склонил мой слух…

Но, увы! мой друг,

Твой последний вздох

Мне любви твоей

Досказать не мог.

И не знаю я,

Чем развяжется

Эта жизнь моя!

Где доскажется

Мне любовь твоя!

1864

Заплетя свои темные косы венцом…

Заплетя свои темные косы венцом,

Ты напомнила мне полудетским лицом

Все то счастье, которым мы грезим во сне,

Грезы детской любви ты напомнила мне.

Ты напомнила мне зноем темных очей

Лучезарные тени восточных ночей —

Мрак цветущих садов – бледный лик при луне, —

Бури первых страстей ты напомнила мне.

Ты напомнила мне много милых теней

Простотой, темным цветом одежды твоей.

И могилу, и слезы, и бред в тишине

Одиноких ночей ты напомнила мне.

Все, что в жизни с улыбкой навстречу мне шло,

Все, что время навек от меня унесло,

Все, что гибло, и все, что стремилось любить,—

Ты напомнила мне.– Помоги позабыть!

1864

Слышу я, моей соседки…

Слышу я, моей соседки

Днем и ночью, за стеной,

Раздается смех веселый,

Плачет голос молодой —

За моей стеной бездушной

Чью-то душу слышу я,

В струнных звуках чье-то сердце

Долетает до меня.

За стеной поющий голос —

Дух незримый, но живой,

Потому что и без двери

Проникает в угол мой,

Потому что и без слова

Может мне в ночной тиши

На призыв звучать отзывом,

Быть душою для души.

1865

Напрасно

Напрасно иногда взывал он к тени милой

ждал – былое вновь придет и воскресит

Все то, что мертвым сном спит, взятое могилой,

Придет – и усыпит любви волшебной силой

Ту жажду счастья, что проснулась и – томит.

Напрасно он хотел любовь предать забвенью,—

Чтоб ясный свет ее, утраченный навек,

Не раздражал его, подобно впечатленью

Потухшего огня, который красной тенью,

Рябя впотьмах, плывет из-под усталых век.

Напрасно он молил, отдавшись страсти новой:

– Хоть ты приди ко мне с улыбкой на устах!

Чтоб с новой силой мог я к старости суровой

На голове пронесть вражды венец терновый

И крест – тяжелый крест на слабых раменах.

Любовь не шла к нему, как месяц из тумана.

Жизнь в душу веяла, как ветер в зимний день.

Сильней час от часу горела в сердце рана,—

Но в новом образе в мир мрака и обмана

Не возвращалася возлюбленная тень.

1867

Холодная любовь

Когда, заботами иль злобой дня волнуем,

   На твой горячий поцелуй

Не отвечаю я таким же поцелуем —

   Не упрекай и не ревнуй!

Любовь моя давно чужда мечты веселой,

   Не грезит, но зато не спит,

От нужд и зол тебя спасая, как тяжелый,

   Ударами избитый щит.

Не изменю тебе, как старая кольчуга

   На старой рыцарской груди;

В дни беспрерывных битв она вернее друга;

   Но от нее тепла не жди!

Не изменю тебе; но если ты изменишь

   И, оклеветанная вновь,

Поймешь, как трудно жить,– ты вспомнишь, ты оценишь

   Мою холодную любовь.

1884

А. А. Фет 1820—1892

Знаю я, что ты, малютка…

Знаю я, что ты, малютка,

Лунной ночью не робка;

Я на снеге вижу утром

Легкий оттиск башмачка.

Правда, ночь при свете лунном

Холодна, тиха, ясна;

Правда, ты недаром, друг мой,

Покидаешь ложе сна:

Бриллианты в свете лунном,

Бриллианты в небесах,

Бриллианты на деревьях,

Бриллианты на снегах.

Но боюсь я, друг мой милый,

Как бы в вихре дух ночной

Не завеял бы тропинку,

Проложенную тобой.

1842

Друг мой, бессильны слова,– одни поцелуи всесильны…

Друг мой, бессильны слова,– одни поцелуи всесильны…

   Правда, в записках твоих весело мне наблюдать,

Как прилив и отлив мыслей и чувства мешают

   Ручке твоей поверять то и другое листку;

Правда, и сам я пишу стихи, покоряясь богине,—

   Много и рифм у меня, много размеров живых…

Но меж ними люблю я рифмы взаимных лобзаний,

   С нежной цезурою уст, с вольным размером.

1842

Не отходи от меня…

Не отходи от меня,

Друг мой, останься со мной!

Не отходи от меня:

Мне так отрадно с тобой…

Ближе друг к другу, чем мы,

Ближе нельзя нам и быть;

Чище, живее, сильней

Мы не умеем любить.

Если же ты – предо мной,

Грустно головку склоня, —

Мне так отрадно с тобой:

Не отходи от меня!

1842

Я полон дум, когда, закрывши вежды…

Я полон дум, когда, закрывши вежды,

   Внимаю шум

Младого дня и молодой надежды;

   Я полон дум.

Я всё с тобой, когда рука неволи

   Владеет мной —

И целый день, туманно ли, светло ли, —