Жемчужины любовной русской лирики. 500 строк о любви. XIX век - [22]

Да тени бледные у лепестков сухих.

Но ими дорожит мое воспоминанье;

Без них всё прошлое – один жестокий бред,

Без них – один укор, без них – одно терзанье,

И нет прощения, и примиренья нет!

29 мая 1884

Еще одно забывчивое слово…

Еще одно забывчивое слово,

Еще один случайный полувздох —

И тосковать я сердцем стану снова,

И буду я опять у этих ног.

Душа дрожит, готова вспыхнуть чище,

Хотя давно угас весенний день

И при луне на жизненном кладбище

Страшна и ночь, и собственная тень.

1884

Кровию сердца пишу я к тебе эти строки…

Кровию сердца пишу я к тебе эти строки,

Видно, разлуки обоим несносны уроки,

Видно, больному напрасно к свободе стремиться,

Видно, к давно прожитому нельзя воротиться,

Видно, во всем, что питало горячку недуга,

Легче и слаще вблизи упрекать нам друг друга.

1884

Я тебе ничего не скажу…

Я тебе ничего не скажу,

И тебя не встревожу ничуть,

И о том, чтo я молча твержу,

Не решусь ни за что намекнуть.

Целый день спят ночные цветы,

Но лишь солнце за рощу зайдет,

Раскрываются тихо листы

И я слышу, как сердце цветет.

И в больную, усталую грудь

Веет влагой ночной… я дрожу,

Я тебя не встревожу ничуть,

Я тебе ничего не скажу.

2 сентября 1885

Нет, я не изменил. До старости глубокой…

Нет, я не изменил. До старости глубокой

Я тот же преданный, я раб твоей любви,

И старый яд цепей, отрадный и жестокой,

   Еще горит в моей крови.

Хоть память и твердит, что между нас могила,

Хоть каждый день бреду томительно к другой.

Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла,

   Когда ты здесь, передо мной.

Мелькнет ли красота иная на мгновенье,

Мне чудится, вот-вот, тебя я узнаю;

И нежности былой я слышу дуновенье,

   И, содрогаясь, я пою.

2 февраля 1887

Всё, как бывало, веселый, счастливый…

Всё, как бывало, веселый, счастливый,

Ленты твоей уловляю извивы,

Млеющих звуков впивая истому;

Пусть ты летишь, отдаваясь другому.

Пусть пронеслась ты надменно, небрежно,

Сердце мое всё по-прежнему нежно,

Сердце обид не считает, не мерит,

Сердце по-прежнему любит и верит.

Тщетно опущены строгие глазки,

Жду под ресницами блеска и ласки, —

Всё, как бывало, веселый, счастливый,

Ленты твоей уловляю извивы.

24 июля 1887

Моего тот безумства желал, кто смежал…

Моего тот безумства желал, кто смежал

Этой розы завои, и блестки, и росы;

Моего тот безумства желал, кто свивал

Эти тяжким узлом набежавшие косы.

Злая старость хотя бы всю радость взяла,

А душа моя так же пред самым закатом

Прилетела б со стоном сюда, как пчела,

Охмелеть, упиваясь таким ароматом.

И, сознание счастья на сердце храня,

Стану буйства я жизни живым отголоском.

Этот мед благовонный – он мой, для меня,

Пусть другим он останется топким лишь воском.

25 апреля 1887

Светил нам день, будя огонь в крови…

Светил нам день, будя огонь в крови…

Прекрасная, восторгов ты искала

И о своей несбыточной любви

Младенчески мне тайны поверяла.

Как мог, слепец, я не видать тогда,

Что жизни ночь над нами лишь сгустится,

Твоя душа, красы твоей звезда,

Передо мной, умчавшись, загорится,

И, разлучась навеки, мы поймем,

Что счастья взрыв мы промолчали оба

И что вздыхать обоим нам по нем,

Хоть будем врознь стоять у двери гроба.

9 июня 1887

Одним толчком согнать ладью живую…

Одним толчком согнать ладью живую

С наглаженных отливами песков,

Одной волной подняться в жизнь иную,

Учуять ветр с цветущих берегов,

Тоскливый сон прервать единым звуком,

Упиться вдруг неведомым, родным,

Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,

Чужое вмиг почувствовать своим,

Шепнуть о том, пред чем язык немеет,

Усилить бой бестрепетных сердец —

Вот чем певец лишь избранный владеет,

Вот в чем его и признак и венец!

28 октября 1887

Не нужно, не нужно мне проблесков счастья…

Не нужно, не нужно мне проблесков счастья,

Не нужно мне слова и взора участья,

   Оставь и дозволь мне рыдать!

К горячему снова прильнув изголовью,

Позволь мне моей нераздельной любовью,

   Забыв всё на свете, дышать!

Когда бы ты знала, каким сиротливым,

Томительно-сладким, безумно-счастливым

   Я горем в душе опьянен,—

Безмолвно прошла б ты воздушной стопою,

Чтоб даже своей благовонной стезею

   Больной не смутила мой сон.

Не так ли, чуть роща одеться готова,

В весенние ночи,– светила дневного

   Боится крылатый певец? —

И только что сумрак разгонит денница,

Смолкает зарей отрезвленная птица,—

   И счастью и песне конец.

4 ноября 1887

Прости! во мгле воспоминанья…

Прости! во мгле воспоминанья

Все вечер помню я один, —

Тебя одну среди молчанья

И твой пылающий камин.

Глядя в огонь, я забывался,

Волшебный круг меня томил,

И чем-то горьким отзывался

Избыток счастия и сил.

Что за раздумие у цели?

Куда безумство завлекло?

В какие дебри и метели

Я уносил твое тепло?

Где ты? Ужель, ошеломленный,

Кругом не видя ничего,

Застывший, вьюгой убеленный,

Стучусь у сердца твоего?..

22 января 1888

В полуночной тиши бессонницы моей…

В полуночной тиши бессонницы моей

   Встают пред напряженным взором

Былые божества, кумиры прежних дней,

   С их вызывающим укором.

И снова я люблю, и снова я любим,

   Несусь вослед мечтам любимым,

А сердце грешное томит меня своим

   Неправосудьем нестерпимым.

Богини предо мной, давнишние друзья,

   То соблазнительны, то строги,

Но тщетно алтарей ищу пред ними я:

   Они – развенчанные боги.

Пред ними сердце вновь в тревоге и в огне