— Кален, не надо, — прошептала она. — Это слишком экстравагантно и стоит очень дорого.
— Да, Кален, не надо, дорогой. Это стоит очень дорого, — повторил хрипловатый женский голос.
Кира посмотрела на возникшую рядом с ними светловолосую стройную женщину.
— Хилари. — Кален не улыбнулся, но и не нахмурился. Выражение его лица было абсолютно… невозмутимым.
— Снова ходишь по магазинам? — спросила Хилари с горькой улыбкой.
Кален не ответил.
— Если у тебя при себе бумажник, не забудь и мне что-нибудь прикупить. Думаю, ты помнишь мой размер. Ты так любил одевать меня… Только шелк, атлас и кружево.
К горлу Киры подступила тошнота.
Девушка извинилась и, повернувшись к продавщице, спросила как пройти в дамскую комнату.
Там она сполоснула руки и сделала несколько глубоких неровных вдохов.
Дверь туалета открылась, и Кира увидела Хилари, которая осматривала ее оценивающим взглядом. Эта женщина все еще улыбалась, но горечь сменилась надменностью.
— Ты далеко не первая в его гареме, — Хилари двинулась к Кире медленной кошачьей походкой.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — произнесла Кира.
— Да брось ты, здесь только девочки. Мы-то можем быть честными друг с другом.
Кира взяла одно из бумажных полотенец, чтобы вытереть руки.
— Все не так, как ты думаешь.
Она почувствовала, как в горле встал комок.
— Ты ведь знаешь, что будет дальше, — продолжала Хилари. — Тебе дадут ключи от нового жилья — уютного домика для сексуальной кошечки. Однако, что ты с ним, ты узнаешь только тогда, когда получишь собственный шарфик. Красный. Его отличительный цвет. Такой шарф есть у всех его девочек.
— У всех его девочек? — эхом повторила Кира.
— Именно, — подтвердила Хилари. — Ты не первая. И не будешь последней. Шейх ни с кем не остается надолго.
— Ты все неправильно поняла.
— Скорее это ты неправильно поняла. Я знаю его уже три года, из которых почти два была его любовницей. Для Калена это действительно долгий срок. Он не из тех мужчин, кого можно охомутать, и он не собирается отказываться от своего образа жизни.
— А какой у него образ жизни?
— Он делает все, что хочет. Может отправиться в путешествие. Завести новую любовницу.
— Я бы никогда с этим не смирилась.
— Это ты сейчас так говоришь, но ты изменишь свое мнение, когда поймешь, что быть женщиной шейха — означает иметь колоссальные выгоды, как в финансовом, так и в социальном плане.
— Меня все это не интересует. Я сама могу покупать себе любые вещи.
Губы Хилари таинственно изогнулись.
— А вот сможешь ли ты сама себя ублажать? Никто — отметь, никто — не знает, как нужно любить женщину, кроме Калена Нури.
Кровь бросилась Кире в лицо. Ей захотелось немедленно исчезнуть, и она выскочила из туалета. Кален стоял возле лимузина.
— Все в порядке? — спросил он, слегка нахмурив брови.
— Да. — Кира скользнула в салон, прислонилась к спинке сиденья и положила ногу на ногу, стараясь ничем не выдать своего волнения.
Сцена с Хилари просто убила ее.
Кира чувствовала на себе взгляд Калена, но не смела поднять на него глаз. Хилари говорила ужасные вещи, и она не лгала.
Это действительно были не просто подарки… Хилари упомянула бриллианты, роскошные походы по магазинам и тот факт, что женщины с ума сходили от любви к нему. То же самое чувствовала и она… Любовь. Нет, это не любовь, это не может быть любовью…
— Ты разговаривала с Хилари? — Кален нарушил тяжелое молчание.
Кира подняла глаза.
— Скорее это она разговаривала со мной.
— И что она сказала?
— О, самые обычные вещи, которые люди говорят про шейхов.
Лицо Калена превратилось в непроницаемую маску.
— Например?
— Что мне нужны твои деньги, нужна красивая жизнь.
— И ни слова про великолепный секс? — с невозмутимым лицом уточнил он.
Киру переполнял гнев, но она улыбнулась.
— Извини. Она упомянула о роскошной жизни, но ничего не сказала про хороший, а тем более великолепный секс.
Ложь, ложь, ложь… Кира улыбнулась еще шире. Она никогда не переживала такого чувства потери.
— Я разочарован.
— Еще бы.
Кира посмотрела на него с подозрением. Калену нравилось, когда эта девушка так на него смотрела.
Она действительно не была ни бараканкой, ни англичанкой. Но это не мешало Кире оставаться красивой и экзотичной. Кален, который достаточно долго прожил на Западе, на дух не переносил известный восточный постулат, что женщину необходимо держать взаперти. Он не хотел сидеть за ужином в мужской компании, не хотел, чтобы красота женщины была спрятана под паранджой. Женщина — это произведение искусства. Красивая женщина любую обстановку делала интереснее. И шейх, как никто другой, ценил женскую красоту.
Кален часто говорил, что он слишком либерален для Бараки и стал настоящим западником, поэтому и переехал в Лондон. Но это была неправда.
Возможно, он и производил впечатление человека, который оставил семью и свои обязанности ради жизни в Лондоне, но его сердце осталось в Бараке.
Так же, как и работа.
Он зарабатывал большие деньги благодаря своим компаниям, участвовал в биржевых торгах, покупал и продавал корпорации, но все деловые связи были лишь прикрытием его настоящего дела.
Настоящее дело. Оно было самым большим его секретом. Кален никогда не говорил о нем никому.
