Жемчуг северных рек - [35]

— Конечно, неудобно, — посочувствовал Тишка. — А мы давай её снова покатим.

— Да колесо сразу же травой забьёт… Уж лучше так.

Передохнув, они впряглись в носилки, сделали перебежку метров в тридцать и сели снова.

— Может, ребят позвать? — предложил Тишка.

Митька несогласно покрутил головой:

— Да и осталось-то — всего ничего.

Берег из травы был уже виден. До него оставалось ещё привала на три иль четыре.

— Н-но, лошадки! — взмахнул хворостиной Никола.

— Да погоди ты! — прикрикнул на него Митька. — Или не видишь, что лошади взмокли!

— А я их водичкой умою.

Они поднялись и, как солдаты в атаке, пригнувшись к земле, спотыкаясь, понесли свою ношу дальше, пока, уморившись, на последнем вздохе, не ткнулись головами в траву, не отдышались, не отёрли со лбов пот и не изготовились к очередному броску. Берег был уже совсем рядом. Алик бегал по нему в трусиках, и даже Никола, который ростом-то от горшка два вершка, уже увидел его.

— Митя, трус — это тот, кто в трусиках ходит? — спросил он.

— Да ты что? — Митька осушил лицо рукавом рубахи, и рукав сразу же потемнел. — Трус — это кто боится кого-нибудь…

— А-а-а, — задумался Никола. — Кто же меня боится? Мама любит, папа любит, ты тоже любишь…

Митька снова взялся за колесо. Тишка с готовностью впрягся в оглобли коляски. На этот раз они без передышки выбежали на берег.

Славка, ёжась, обтирал своё тело холодной водой, Алик — с обрыва — давал советы:

— Докрасна три, чтобы кожа горела. Тогда хоть в колодец — не страшно.

— Да я лучше нырну.

— Вячеслав, — удерживал его Алик. — Я читал советы врача. Надо приготовить организм к перемене температуры.

— Я уже приготовил.

— Нет, ты ещё ёжишься.

Славка зашёл по колено в реку, плюхнулся на живот — спина длинным белым обмылком торчала из воды.

— Разотрись, разотрись лучше, — настаивал Алик.

— Да ведь руками не разотрёшь, полотенце надо… Руками кожу-то только гладишь…

Алик, видимо, мысленно согласился с ним и отвернулся — делай, мол, чего хочешь.

— О-о, дров привезли, — обрадованно протянул он, увидев, что Митька развязывает воз. — А я походил тут по берегу, нашёл всего два обломка.

Митька свалил дрова на землю, вытащил из коляски несколько лоскутков берёсты.

— Здесь разложим или под обрывом? — посоветовался он с Аликом.

Алик, ничего не ответив, побежал к обрыву, где Славка уже нырял.

— Под обрывом ветер не дует и гасить потом легче — воду-то даже в пригоршнях можно носить, — рассудил Тишка, и Митька, согласившись с ним, перебросал валежины на песок, достал из коляски кастрюлю с кашей и приспособил её в холодную воду под берег, чтобы она не скисла.

Тишка оставил Митьку разводить костёр, а сам полетел к омуту. Алик чего-то размахивал руками и кричал на Славку. Славкина голова то, как буй, всплывала над водой, как раз в том месте, где отражалось солнце, дробила его на осколки и блики, расходящиеся кругами, то исчезала под водой, и солнце успокоенно собиралось на воде в раскалённый шар.

— Эх, надо было сетку-авоську взять, — досадовал Алик. — Не предусмотрели… Теперь ему приходится с каждой раковиной наверх всплывать…

Славкина голова снова проткнула солнце, и оно изуродованно закачалось на воде.

— Лови, Альберт! — Славка лёг на спину и, бултыхнув ногами, выбросил раковину. — Здесь их навалом. — Захлебнувшись, он закашлялся.

Алик рванулся туда, где упала раковина:

— Эх, сетку надо было брать… Растяпы! Никто не додумался.

Он разгрёб траву, раковины в ней не было.

— Да куда же он бросил? Надо было мне в руки бросать.

Алик судорожно разводил траву в стороны, будто жемчужина могла выскользнуть из раковины и, раскалённо тая, пронзить своим жаром землю и раствориться в ней.

— Да где же она? — Он торопливо полз на коленках, приминая траву.

Тишка пристроился за ним, но в это время в омуте забултыхало.

— Следующую ловите! — крикнул Славка.

Алик вскочил, ошарашенный.

— И ты смотри, куда упадёт! — приказал он Тишке.

Раковина, просвистев, упала вблизи, издав какой-то шмякающий звук. Тишка первым выпутал её из травы и передал Алику.

Алик разочарованно покрутил раковину в руках.

— Да она же тоже без признаков. — Он отшвырнул её обратно в реку и закричал: — Ты почему там берёшь, что попадёт?

Но Славка уже был под водой.

— Может, и эту бы проверить, всё-таки с глубины, — подсказал Тишка.

Алик заиграл желваками:

— Что я, не вижу? Слепой? Он же там без разбора берёт. — Алик обернулся к Тишке и прикрикнул на него: — А ты, когда не просят, не суйся! Ты мне ещё ту раковину не нашёл.

Тишка по примятой траве пополз на коленях, и рука каким-то чудом, уже на втором шагу, угодила на осклизший панцирь моллюска.

— Я нашёл! Альберт, я нашёл!

Но Алик не удостоил его ответом, потому что Славка вынырнул из воды в очередной раз и, стуча зубами, закричал:

— Л-ловите!

Алик поймал раковину на лету, как мяч. Она тоже была без признаков, но Алик оставил её в руках:

— И ту покажи!

Тишка протянул ему тёмную, в коричневых разводах, раковину.

Алик сплюнул:

— На, держи пока обе, — и повернулся к реке.

Славка всплыл у самого берега и хотел уже снова перевернуться на спину, чтобы бросить Алику свой улов. Но Алик замахал на него руками:

— Ты чего там без всякого разбору берёшь? — Он выхватил у Тишки одну из раковин и затряс ею у Тишки же под носом, будто именно он, чтобы досадить Алику, подсунул ему как раз не ту, на какую Алик рассчитывал. — Надо же с бороздками или с неплотно прикрытыми створками выбирать.