Желудь на ветру. Страницы конспекта студенческой житухи. - [12]
— Сейчас найдем! — с беспредельной уверенностью в голосе заявил Пантюхин и начал долбить в первую попавшуюся дверь, на которой не было номера, а было написано "Ж".
Разочарованный Коля взял Пантюхина за шиворот и потащил по коридору. Пантюхин присмирел и тихо тащился. Но на лестнице он воспрял духом и мертвой хваткой вцепился в перила. В конце концов они все-таки спустились по лестнице, причем Пантюхин оказывался попеременно то сверху, то снизу Коли. По инерции они докатились до ручки входной двери снаружи.
— Слушай, — сказал Пантюхин, поднимаясь с земли и продолжая держаться за перила, — ну их, этих баб! Пошли лучше к мужикам!
— Чего-о?
— У меня мужики знакомые из БИТМа в общаге завода тяжелых станков, что у учебного комбината. На халяву кирнем!
В зэтээсовской общаге действительно оказались знакомые Пантюхина. В комнате, похожей на красный уголок, стояло несколько железных кроватей и старый телик. Через всю комнату на веревках висело белье. Из стульев в комнате была только табуретка. Она гордо стояла посреди комнаты и на ней покоился таз с бельем. Четыре мужика и одна чувиха, сидя на кроватях, смотрели "Адъютанта его превосходительства". Пантюхину обрадовались и тоже предложили посмотреть. Пантюхина кино мало интересовало, и он начал молоть чушь, причем у него время от времени и совершенно не к месту непроизвольно вылетали нехорошие выражения, вызывая у мужиков взрывы хохота. В конце концов чувиха встала и со словами "Не вижу ничего смешного" направилась к двери. Пантюхин кинулся за ней следом, но его тормознули и привязали к табуретке, предусмотрительно сняв с нее таз с бельем (как оказалось, она была прикручена к полу, чтобы соседи не свистнули). Пантюхин сквернословил и кричал: "Развяжите, я офицером буду после лагерей", на что получил ответ: "А мы тебе ща погоны повесим".
Коля смотрел "Адъютанта" и ни во что не вмешивался, пока ему не предложили убрать Пантюхина из общаги. Пантюхин выразил свое согласие с решением возгласами "Я сам, я сам!", -причем по дороге к двери он ухитрился поскользнуться на мыльной луже и сесть в вышеупомянутый таз.
На улице Коля предложил вернуться на Шавырина. Пантюхин согласился, и тут же бросился в другую сторону, волоча за собой Колю. Двигались они зигзагом, потому что Пантюхин все время порывался с кем-нибудь познакомиться. Напротив сквера имени Зайцева Пантюхин окончательно отбился от рук (причем в прямом смысле), пересек Окское шоссе и исчез в направлении танцплощадки.
Дальнейшее Пантюхин помнил плохо и эпизодами. Как перелез через ограду танцплощадки — не помнил. Помнил, что познакомился там с шестью или семью чувихами, но с какими — не помнил, потому что они покидали его прежде, чем он успевал заговорить. Дальше Пантюхин помнил, что стоял на остановке трамвайного депо и спрашивал у всех, когда прибывает электричка на Москву. Потом Пантюхин увидел какого-то моряка, которого держали под руки две девахи, подошел к нему и сказал:
— Моряк, а моряк! У тебя две женщины, а у меня ни одной. Дай одну!
— Возьми их обеих — они мне надоели! — воскликнул моряк и сел на "тройку" в сторону Голутвина. Пантюхин было обрадовался, но и эти женщины от него сбежали, причем как-то незаметно, так что он внезапно обнаружил, что ведет беседу сам с собой. Обидевшись, Пантюхин решил сесть на "тройку" и вернуться на Шавырина, но сел на "единицу" и поехал в центр. В трамвае он познакомился с тремя студентками медучилища и начал рассказывать им историю, как в стройотряде с друзьями случайно обожрался зеленых яблок, и как потом им всем по подозрению в дизентерии делали делали эндоскопию прямой кишки, или, по выражению Пантюхина, "телевизор засунули", на что две студентки воскликнули "О!", а третья спросила:
— Цветной?!
Портативные цветные телевизоры в то время были большой редкостью.
Но не успел Пантюхин поведать студенткам и половины своих ощущений, как раздался голос вожатой:
— Третий Интернационал! Следующая Тюрьма, конечная!
Остановка Тюрьма была последней на маршруте Площадь Двух Революций — Пионерская — Комсомольская — Третий Интернационал. Впоследствии Тюрьма была переименовала в Краеведческий Музей, но старые вагоновожатые иногда путались. Пантюхин услышал это название впервые и так удивился, что не заметил, как студентки, хихикая, вышли, двери захлопнулись и вагон тронулся. Пантюхин бросился к дверям с криком:
— Выпустите меня! Я не хочу в тюрьму!
— Заранее надо готовиться к выходу! — рявкнула вожатая и остановила трамвай. — Э! Дверь с другой стороны!
Вывалившись из трамвая, Пантюхин решил идти пешком в обратную сторону на Голутвин. "В обратную сторону — это значит, в противоположную той, куда уехал трамвай" — рассудил Пантюхин и пошел вдоль путей. Но поскольку он спутал трамвай, с которого он сошел, со встречным, то вскоре попал на кольцо на конечной.
После третьего круга по кольцу Пантюхин стал беспокоиться, что сзади его может нагнать трамвай. Он сошел с рельс и начал двигаться вдоль них снаружи кольца, но не учел, что хвостовую часть вагона в кривой заносит. Когда Пантюхин нагнулся, чтобы завязать шнурок, трамвай зловредно вынырнул из-за трущобного вида домов, и столкнулся своей хвостовой частью с хвостовой частью Пантюхина, чем вывел последнего из состояния статического равновесия. Чтобы не упасть, Пантюхин побежал вперед по касательной, проломил головой хлипкий забор и очутился в заброшенном саду на месте недавно снесенного дома. Где-то впереди гудели машины на Окском шоссе. Привыкнув к темноте, Пантюхин увидел какого-то мужика, который стоял, налегая грудью на старую яблоню.
На тему альтернативной истории сегодня только ленивый не пишет.И правильно. Приятно отправить современного главного героя в прошлое, где он, разумеется, самый умный и все ему заранее ведомо. Потому что все мы историю узнали из учебников, а в них, как сказал с экрана Тихонов, историю показывают так, будто в ней орудовала банда двоечников. Вот и представляется герою возможность эти ошибки исправить – например, Великую Отечественную на пару лет раньше выиграть или не допустить развала Союза, а то и – чего мелочиться-то? – освободить Индию от британского ига.
Аннотация:Когда после "Детей империи" появилось "Задание империи", автор задумался.Во времена Века Империй (это не про игру от Майкрософт) мы были образцом для всего прогрессивного человечества и хотя бы в сказках имели претензию на улучшение мира. Прекратить на планете войны, победить преступность, ликвидировать угнетение и бесправие, покончить с неграмотностью, голодом и эпидемиями, накормить 36 миллионов человек, которые сейчас, по данным ЮНЕСКО, ежегодно умирают от последствий голода на фоне презентаций новых смартфонов, или, на худой конец, показать противнику кузькину мать.
В конце «Детей империи» автором на судьбе главного героя автор вначале хотел поставить жирное многоточие. Дескать, пускай читатель додумывает его пути. Но — не тут-то было.Чем больше страниц выходило из принтера, чем больше исторических трудов было изучено за время работы, чем более автор убеждался, что альтернативную историю у нас пишут не только фантасты и не столько фантасты, а больше люди серьезные, то есть историки и сценаристы исторических фильмов. Когда киношные немцы запирают железнодорожный мост воротами, чтобы партизаны не прошли, когда Кировский завод во время блокады Ленинграда выпускает копии ленинского броневика, когда часовые, охраняющие дорогу на даче Сталина, стоят не шелохнувшись, когда в двух шагах от них идет перестрелка с террористами, когда бетонная плита проникает внутрь бронепоезда через его крышу, оставляя ее целой — такого ни один фантаст не выдумает.
На сей раз главный герой отправляется в мир, где жизнь — это сплошной день согласия и примирения. Это будет реальное согласие и реальное примирение, достигнутое простыми и доступными нашим предкам средствами. Вместо Сталина временно будет Ленин, хотя и в несколько неожиданной роли. Будут революционеры и царская охранка, рабочие сознательные и не очень, передовые личности и всякие вредители… Гарантированы коварные женщины и красивые шпионы… нет-нет, красивые женщины и коварные шпионы.
Самое сложное в альтернативной истории - это когда она совершенно неожиданно перестает быть альтернативной. Пока создавался "Ревизор Империи", испортились отношения с Рейхом и исчезла возможность развивать страну на нефтемарки. Пресса перестала обсуждать вопрос, когда начнется война в Европе, и переключилась на тему, сможет ли Клинтон втянуть нашу страну в войну в Европе, которая давно идет под мирные переговоры. В предвыборной гонке в США вновь принял участие Хьюи Лонг. Разумеется, как уже понял читатель, это не более чем шутка.
Добро пожаловать в мир Орбис-Луа! Дети здесь неотличимы друг от друга до момента окончания школы - и только тогда они обретают уникальную внешность и собственный дар. Вот и Мирами с нетерпением ждет выпускного. Она еще не знает, что скоро на нее свалится неуправляемый дар, преследования, тайное королевское задание... да еще и легенда о таинственном Фениксе не даст спать по ночам. Ей предстоит обрести себя, найти любовь и принять участие в самом невероятном событии за всю историю Орбис-Луа.
Невероятное.., но возможное случилось: произошёл пробой между сознанием и подсознанием. Настоящая реальность в точке пробоя слилась с реальностями подсознания. Неизведанные страсти, неподконтрольные сознанию, удивительные приключения ждут автора на пути ликвидации пробоя, чтобы обрести снова свой дом, свою семью. Но есть и в жизни ворота-порталы в параллельные миры. Совокупность случайностей и… Как тяжело осознавать сколько бед натворило человечество в своём доме – на Земле. «Такие возможности РАЗУМА и такое гниение душ…» – вот как характеризует один из героев параллельной реальности наш нынешний мир в век потребления.
Анна и Влад давно знакомы, но девушка не спешит принять его предложения. Вскоре выясняется, что Анна смертельно больна и жить ей осталось совсем недолго. В её снах, больше похожих на видение, она видит себя входящей в таинственную дверь, и просит возлюбленного отыскать эту дверь для неё. Влад исполняет странную просьбу, и Анна покидает его, чтобы вернуться…
Мы живем так, будто в запасе еще сто жизней - тратим драгоценное время на глупости, совершаем роковые ошибки в надежде на второй шанс. А если вам скажут, что эта жизнь последняя, и есть только ночь, чтобы вспомнить прошлое? .
Наша история начинается в покосившейся таверне на краю мира и истории, такой же сиротливой и видавшей лучшие дни, как и сам герой. Позади лежала треть мира. Но еще две трети ждало впереди. Не было ни поздравления, ни звукового сигнала, ни элементарной избитой фразы «задание выполнено». Не было ничего, его, давно превратившиеся в радиоактивный пепел, хозяева не рассчитывали на победу. И были правы. Никто не победил. Проиграли все. И их направленный в будущее мстительный акт злобы вряд ли принес им радости по ту сторону бытия.