Желтый Кром - [20]

Генри Уимбуш поспешил схватить нить своей прерванной речи.

— Все, что вы говорите, дорогой Скоуган, определенно очень справедливо, очень верно, — начал он. — Но я, однако, сомневаюсь, разделил ли бы сэр Фердинандо ваши взгляды на архитектуру и даже имел ли он вообще какие-нибудь взгляды на нее. При постройке этого здания сэра Фердинандо беспокоила, в сущности, только одна мысль — о надлежащем расположении отхожих мест. Санитарные устройства были главным интересом его жизни. В тысяча пятьсот семьдесят третьем году он даже опубликовал по этому вопросу небольшую книгу — ныне это огромная библиографическая редкость — под названием «Некоторые интимные советы одного из членов Ее Величества Тайного совета», и в этой книге проблема рассматривается с величайшей эрудицией и тонкостью. Его ведущий принцип в санитарном устройстве дома — отделить отхожие места возможно дальше от сточных приспособлений. Отсюда неизбежно вытекало, что их следовало поместить в самой верхней части дома и соединить вертикальными шахтами с подземными ямами и стоками. Не следует думать, что сэром Фердинандо руководили только материальные и чисто гигиенические соображения, ибо, когда он отводил для отхожих мест столь высокое место, то имел в виду и определенные высокие духовные мотивы. Поскольку, утверждает он в третьей главе своих «Интимных советов», наши естественные нужды низменны, как у животных, мы, удовлетворяя их, склонны забывать о том, что являемся благороднейшими творениями во Вселенной. Для нейтрализации этого неблагоприятного воздействия он предложил, чтобы отхожее место в каждом доме было помещено возможно ближе к небу, чтобы в нем обязательно были окна, из которых открывалась бы широкая и величественная панорама, и чтобы стены в этих покоях были уставлены книжными полками, содержащими все самые зрелые плоды человеческой мудрости — такие, как «Книга притчей Соломоновых», «Об утешении, доставляемом философией» Боэция, «Афоризмы» Эпиктета и Марка Аврелия, «Руководство христианскому воину» Эразма Роттердамского, и все другие труды, античные или современные, которые отвечают благородству человеческой души. В Кроме он получил возможность претворить свои теоретические принципы в жизнь. Он расположил отхожие места на самом верху каждой из трех возвышающихся над зданием башен. Оттуда до самого низу — а это, надо сказать, более семидесяти футов — и далее через подвалы шли шахты прямо к системе трубопроводов с проточной водой, проложенных под землей на уровне фундамента верхней террасы. Стоки выводились в реку в нескольких сотнях ярдов ниже рыбного пруда. Общая глубина шахт от верха башни до подземных трубопроводов составляла сто два фута. Восемнадцатый век с его страстью к модернизации смёл этот памятник санитарно-технического искусства. Если бы не предание о нем и не подробное описание, оставленное сэром Фердинандо, мы вообще никогда бы не узнали о существовании этих великолепных отхожих мест. Мы могли бы даже предположить, что сэр Фердинандо построил дом по столь оригинальному и прекрасному проекту из чисто эстетических соображений…

Раздумья о славных деяниях прошлого всегда пробуждали в Генри Уимбуше заметное воодушевление. Пока он продолжал свою речь, лицо его под серым котелком горело оживлением. Мысль об исчезнувших отхожих местах глубоко волновала его. Он замолчал. Оживление постепенно сошло с его лица, и оно снова стало похоже на солидный головной убор, закрывавший его от солнца. Наступило долгое молчание. Казалось, те же тихие меланхолические мысли овладели каждым. О вечном и о преходящем в жизни: сэр Фердинандо и его отхожие места исчезли, а Кром все стоит. Как ярко светит солнце, и как неминуема смерть! Пути Господни неисповедимы, еще более неисповедимы пути человеческие…

— Сердце радуется, — воскликнул наконец мистер Скоуган, — когда слышишь об этих эксцентричных английских аристократах. Создать теорию об отхожих местах и построить огромный и прекрасный дом, чтобы осуществить ее на практике, — это замечательно, великолепно. В мыслях моих они все проходят передо мной — чудаковатые милорды, колесящие по всей Европе в тяжеловесных каретах со своими необыкновенными миссиями. Один отправляется в Венецию, чтобы купить гортань Бианки, — он не получит ее, конечно, пока певица не умрет, но это не важно; он готов ждать. У него коллекция — заспиртованные в банках голосовые связки известных оперных певцов. А инструменты знаменитых виртуозов — он поедет и за ними. Он попытается подкупить Паганини, чтобы убедить его расстаться со своим маленьким Гварнери, конечно, с небольшой надеждой на успех. Паганини не продает свою скрипку. Но, может быть, он пожертвует одной из своих гитар?.. Иные отправляются в крестовые походы — один, чтобы умереть жалкой смертью среди греческих дикарей, другой — в своем белом цилиндре — чтобы повести итальянцев на битву с их угнетателями. У третьих и вообще нет цели: они просто выставляют свои странности напоказ Европе. Дома они отдаются праздности, проявляя в этом большую изобретательность. Бекфорд строит башни, Портленд копает ямы, миллионер Кавендиш живет в конюшне, ест только баранину и развлекается — о, единственно ради собственного удовольствия! — тем, что предвосхищает на полвека открытия в области электричества. Великолепные чудаки! Они делают жизнь каждой эпохи веселее и разнообразнее. Когда-нибудь, дорогой Дэнис, — сказал мистер Скоуган, обращая к нему взгляд своих блестящих, как бусинки, глаз, — когда-нибудь вы должны стать их биографом. Жизнь эксцентричных людей — какая тема! Я и сам бы хотел заняться ею.