Желтый караван - [8]
Как-то Степанов спас утопающую — одноногую Тоську, которую черт понес в речку. От жары или от мужиков.
Кстати, ни один из них не двинулся, хохотали, думали — дурачится. Тоська была тяжелой и скользкой, как гигантская плотва. Ухватиться не за что. Хорошо, что Степанов с его ростом не столько плыл, сколько шел по дну. На берегу она долго стояла на своих «трех точках», извергая воду, а потом подняла голову, и Степанов увидел ее сияющие глаза на мокром лице:
— Как же страшно умирать! Как жить хорошо!
Вот и у Егошиной тогда было лицо спасшейся от потопа. Но она сказала, что — от пожара. И все у нее сгорело. Тот, годовалый, Генка был ее «четвертым местом». Да. Два узла, корзина и Генка. Степанову не то чтобы что-то надо было, но как-то зашел он к ним по пути. Не с проверкой — так.
Генка в тот день ел кашу серебряной ложкой.
— Серебро детям хорошо, — разрешил Степанов, — обеззараживает.
— Эта случайно осталась, — кивнула на ложку Егошина, — а еще кувшин остался. Генкины игрушки. А я — в чем была. Что уж. После пожара. Мы на даче были, а в квартиру нас больше не пустили. Опечатали ее… — Она была откровенна с ним, думала, наверное, что он по долгу службы все знает.
Он кое-что действительно, знал. Таких «погорельцев» на его участке было уже несколько. Он замечал, что они все меж собой общаются мало. И дети друг друга не выделяют. Он догадывался, что матери ничего не рассказывают детям. Мол, их отцы «умерли». «Убиты». Хотя в принципе это было правдой. Если дети что-то не то ненароком спрашивали, то матери очень громко объясняли им, что это все местные недостатки, а вот в соседнем поселке, в Серпухове, тем более в столице, там все так, как пишут в газетах и говорят по радио.
У Егошиной была единственная подруга — Аза Чуйкина, местный терапевт, единственный стоящий врач на участке, как считал Степанов. Говорили, что когда Аза шла где-нибудь по городской улице, то оставляла за собой вроде частокола из застывших, ошеломленных мужчин. Ни такого личика, ни такой фигуры Степанов ни в какой американской кинокартине не встречал. Тогдашний кумир — Джейн из голливудского, «взятого в качестве трофея» «Тарзана», казалась простушкой по сравнению с точеной Азой. Но здесь, в поселке, к ее красоте быстро привыкли и не оглядывались ей вслед. Аза гордо жила одна, посещала добровольно только Егошину, а по вызову — остальных, но очень часто как раз Ялдыкина, вечно недужного. Резкая, насмешливая. Пациенты боялись ее рассердить и слушались, хоть и была она тоже «погорелая».
Кстати, в пятьдесят шестом их вдруг стало много больше. Пастух Монька требовал возмещения за преследования, Толик Повалюхин, полжизни проведший на лесоповале за грабежи, отрастил бороду и плевал в нее демонстративно, встречая Степанова или кого другого, считавшегося местным начальством. Пойманный на краже Борька Бычков кричал на суде «последнее слово», кривляясь и кланяясь: «Спасибо великому Сталину за наше счастливое детство!»
Среди этого недолгого оживления Егошина жила по-прежнему незаметно и внешне оставалась равнодушной. Ее на всякий случай немного повысили в должности. Тоска в серых теплых очах («материнскими» звал их про себя Степанов) не исчезла.
Да, во второй раз Степанов навестил ее еще в пятьдесят четвертом.
— Чаю могу предложить. С карамельками, — приостановилась у буфета Анна Ивановна.
— Ладно. Попить, и правда, что ли?
— Это уж вы как хотите.
Степанов впервые видел ее в домашнем. Раньше она и дома и на работе была в одном и том же. Старый, засаленный халат давно прикипел к ее полной, ладной фигуре, стал почти прозрачным на груди. Из шлепанцев торчали пальцы. В кудрявых от природы локонах — паутина седины. У нее были удивительно красивые руки. Из десятка разномастных, оббитых чашек она выбрала ту, что побольше, поновее. Конечно, не потому, что Степанов был какой-то там начальник. Он был гость. На столе появились: вазочка с карамельками, хлеб, вскрытая банка со шпротами (золотая крышка банки «как крышка над люком в колодец, где живет рыба» — так тут же талантливо определил Генка), та серебряная ложка.
Генка наблюдал с кровати. Голова его была укутана марлей.
— Чего смотришь? Тоже мне, летчик! Слышал я, как ты тут…
— Кто-то удивился, что я с лестницы свалился? А у тебя настоящий пистолет ТТ есть?
— Запертый.
— А если жулики нападут?
— Не нападут. Теперь время другое. Жуликов меньше будет. Вообще преступников станет меньше!
— Больше, — сказала Анна Ивановна.
— Справедливость восторжествует.
— Для мертвых, может. А я не граф Монте-Кристо.
— Мам! А кто Монте-Кристо?
— Иди, пей чай с дядей Колей. Я, если достану, почитаю тебе. Когда побольше будешь. Это такая книжка для больших детей.
Она спокойно и ясно разглядывала участкового: огромный, тридцатилетний мальчишка. Жесткие, наверное, на ощупь волосы, ершом стоящие надо лбом и торчащие вперед, а это в сочетании с крупным носом делает его похожим в профиль на петуха. Смешной и важный. Такие сейчас вышибают последние зубы у Сережи. Если он жив… нет, не надо! Не такие!..
В комнате: драный диван, буфет, который следует отнести обратно на помойку, стулья, стол. Железная койка, та корзина с ручкой — под койкой.
Андрей Федоров — автор уникальный. Он знает тонкости и глубины человеческой натуры не только как писатель, но и как доктор психиатрии.Роман «Зомби» о следователе, который сталкивается с человеком, действующим и после смерти. Но эта мистика оборачивается реальным криминалом.
Андрей Федоров — автор уникальный. Он знает тонкости и глубины человеческой натуры не только как писатель, но и как доктор психиатрии.Новый роман «Двенадцать обреченных» — история распутывания героем нитей иезуитски придуманного маньяком плана по уничтожению свидетелей… При этом сам герой должен был тоже погибнуть, если бы не его поразительная находчивость.
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.