Желтый дьявол - [57]
Поравнявшись с дверью склада, полковник остается позади конвоира. Последний на это не обращает внимания и с остальными гуляющими арестантами сворачивает за угол.
Миг — и полковник исчезает в приотворенную дверь склада.
— Семнадцать, восемнадцать… — считают конвоиры заключенных.
— Где же полковник, которого привели вчера. Одного не хватает.
Оба конвоира смотрят друг на друга.
— Ты не видел?
— А ты?
— Куда же он мог деться? Ворота заперты. Во дворе вез-де караул охраны.
— Беги скорей к комиссару!
Арестованных отводят и во дворе начинается самый тщательный обыск.
Полковника нет.
В тот же день на углу Екатерининского канала с грузовика ВЧК сгружают ящики с товарами, неправильно конфискованными у японской фирмы «Ма-цу-ра».
У представителя фирмы сияет лицо, когда он подписывает расписку в получении товаров обратно в целости и сохранности.
Едва грузовик ВЧК скрывается из виду, представитель фирмы тщательно закрыв двери склада, подбегает к одному из ящиков.
— Вы тут?
Ответ внутри ящика:
— Я!
Через минуту из ящика бледный и измученный вылезает полковник Солодовников.
5. У кого документ (продолжение)
После рассказа полковника, граф Дютруа подходит к Изомэ.
— Попрошу вас на минутку со мной.
— Подзалоста!
Они проходят в соседнюю комнату.
— Вы получили мою записку? — спрашивает граф.
— Пес!
— Вы исполнили все, что там было написано?
— Иес!
— Где пленница?
— В ста шагах отсюда. Вы можете заглянуть к ней в любую минуту. Вот ключ и пароль.
— Прекрасно. Вы принесли свою часть документа?
— Она у меня. А ваша? — недоверчиво спрашивает Изомэ.
— Здесь.
— Надо собрать клочки текста — говорит Изомэ. — Мы здесь в безопасности?
— Пройдем сюда.
Граф Дютруа саркастически улыбается. Нажим невидимой кнопки в амбразуре окна. Жардиньерки отодвигаются: за ними потайная дверь.
— Вот здесь мы в безопасности, — говорит граф, пропустив вперед Изомэ.
Изомэ бережно вынимает из бумажника свою половину разорванного документа. Граф делает то же самое.
Они раскладывают куски документа на маленьком ломберном столике.
Вдруг…
Тьма.
Что-то проваливается под табуреткой Изомэ. Он падает. Свет опять.
Изомэ один.
Граф Дютруа — исчез и вместе с ним клочья документа.
Глава 22-я
ГЕНРО
1. Парад
Редкие клочья тумана ползут от Гнилого Угла.
Большими голубыми полянами — небо Владивостока.
Солнце сияет.
И отовсюду и повсюду: с хребта Эгершельдова Мыса, с Амурского залива, от Города-Сада, от Рабочей Слободки, по кривым переулкам, по Китайской улице, через Голубиную Падь с гомоном — толпы.
Жмутся к домам. Запрудили тротуары.
Европейцы всех стран. Синеблузые китайцы. Корейцы — белые лебеди. Японки — рукава крыльями, за спинами в мешках ребятишки, на ногах деревянные туфли — топ-топ.
Европа и Азия…
Тона хроматической гаммы.
На рейде суда флагами убраны. Жерла орудий смеются на солнце — сняты чехлы.
По кручам высот дома, как гнезда ласточек… На них… и повсюду: на балконах, на крышах, в окнах — пятна… красные, белые, синие, желтые.
А внизу… на краю Золотого Рога… волнистая Светлан- ская улица дышит тяжелым и мерным топотом.
Сегодня интервенция демонстрирует свою силу.
Сегодня генерал О-ой принимает парад всесоюзных войск.
В центре Светланки… Улица горбом вздымается от пристани Адмиралтейства. У парапета большого красного здания толпится союзный штаб… А вверху на парапете, врастая в гранит, — генерал О-ой.
Хар-тьфу!..
Смотрит.
Оттуда… с Гнилого Угла… бесконечной лентой колонны… колонны… колонны…
Одна за другой берут под'ем, печатая шаг. Глаза в генерала…
Одиннадцать наций проходят мимо.
Одиннадцать наций огнем холодных глаз сверлит генерал О-ой, приветствуя хриплым голосом.
Одиннадцать наций громко отвечают генералу.
Десятки оркестров белым никелем и желтой медью… и воздух… в стены зданий… в стекла окон — бравурные марши всех стран.
Смотрит О-ой…
Они… — в голове парада… Маленькими цепкими ногами уверенно, твердо по чужой земле — желтые мундиры японских войск.
Их много… Больше всех…
И громче, чем все:
— Банзай!..
На балконах японки — волосы густые, черными гребнями изукрашены… в цветных кимоно:
— Банзай!!.
А дальше: пестрым калейдоскопом… нация за нацией…
Англичане…
Канадцы…
Серостальные французы…
Американцы… Высокие, стройные… Ноги — ходули… Саженным шагом… Ремешками к бедрам тяжелые кольты прикручены…
Хар-тьфу!..
Дальше: румыны в плащах… Итальянцы… Вот только с подмостков… На бок свисают береты с мохнатыми шишками…
Франты поляки.
Чехи… Одеты в русскую форму, только что без погон, а щитки на руках… Гимнастическим легким шагом… И на лукаво хриплое генеральское:
— Наздар!
— Здаррр!..
Дальше: китайцы… В синей грошовой сарпинке… Ногами вихляют… На картузах многоцветные звезды…
За ними… в хвосте — русские…
Дешевые защитные рубашонки… Сапоги… Скатки… Батальон Иркутского полка особого назначения — интеллигенция:
— Здравия желаю, ваше всок… дичство!..
Полковник Луцкий внизу у парапета со штабом, но…
На два шага в сторону отошел…
Грустно…
— Где же? И будет ли она… Великая русская армия? Вспомнил — у Петра Первого в «Решпекте парада» сказано:
— …а сзади идут каптенармусы, лекаря, костоправы и прочая нестроевая сволочь…
— Неужели мы… в хвосте боевой интервенции — им служим… тоже… нестроевая сволочь? Нет! Но…
Разные версии убийства Джона Кеннеди описаны уже много раз, но впервые мы встречаем тщательное и объективное исследование не столько того, кто и как это сделал, сколько почему, а главное – зачем. Кому это было выгодно? Кому и чему мешал президент? После удачного разрешения Карибского кризиса президент Кеннеди сделал радикальный разворот: он решил прекратить холодную войну и связанную с ней гонку вооружений. Кеннеди перестал слушать советников и обратился к более глубокой этике и более глубокому видению мира для всех. Джим Дуглас считает, что мир сегодня выглядел бы иначе, если бы Кеннеди остался жив.
Одна из версий, может быть, самой загадочной и судьбоносной смерти в русской истории. Май 1591 года. Город Углич. Здесь при таинственных обстоятельствах погибает царевич Дмитрий последний сын Ивана Грозного здесь начинается Великая Смута. Содержит нецензурную брань.
Творчество писателя и историка Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905) обширно и разнообразно. Его многочисленные исторические сочинения, как художественные, так и документальные, всегда с большим интересом воспринимались современным читателем, неоднократно переиздавались и переводились на многие языки.Из богатого наследия писателя в данный сборник включены два романа: «Господин Великий Новгород», в котором описаны трагические события того времени, когда Московская Русь уничтожает экономическое процветание и независимость Новгорода, а также «Державный Плотник», увлекательно рассказывающий о времени Петра Великого.
Н. П. Машкин – русский писатель конца XIX в., один из целой когорты исторических романистов, чьи произведения снискали славу отечественной беллетристики. Имя этого литератора, ныне незаслуженно забытого, стоит в одном ряду с его блестящими современниками, такими как В. П. Авенариус, М. Н. Волконский, А. И. Красницкий, Д. Л. Мордовцев, Н. Э. Гейнце и др.Действие романа «Царь-колокол, или Антихрист XVII века», впервые опубликованного в 1892 г., происходит в середине XVII в. при царствовании Алексея Михайловича, во времена раскола Русской православной церкви.
Константин Петрович Масальский (1802–1861) – популярный русский писатель середины XIX века. В 1821 году окончил дворянский пансион при Петербургском университете; служил в министерствах внутренних и иностранных дел. Напечатал в журналах и выпустил отдельно множество романов, повестей и пьес, главным образом исторических. Кроме того, он написал несколько исторических работ, а также впервые перевел с подлинника «Дон Кихота» Сервантеса. Масальский не обладал крупным литературным дарованием, но живость и внешняя занимательность его произведений, в которых часто присутствует почти детективная интрига, создали им успех в 30–40-х годах XIX века.В данный том включены три исторических произведения Масальского.
Пьер Амброзио Курти (годы жизни не установлены) – итальянский писатель, мастер исторического повествования, засвидетельствовавший своими произведениями глубокое знание древней римской жизни.В романе «Под развалинами Помпеи», окончание которого публикуется во втором томе данного издания, живой кистью художника нарисована картина римского общества в самый интересный и поучительный с исторической точки зрения период римской истории – в эпоху «божественного» императора Августа. На страницах романа предстанут перед читателем Цицерон, Гораций, Тибулл, Проперций, Федр, Овидий и другие классики Древнего Рима, а также императоры Август, Тиверий, Калигула, Клавдий и Нерон.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.